Местоположение Голгофы

Местоположение Голгофы зависит от местоположения претория Пилата Б. Г. Деревенский

Согласно Евангелиям, преторий Пилата был тем местом, из которого Иисуса повели на казнь. Следовательно, чтобы сказать что-либо определенное о местоположении Голгофы, нужно сначала установить местоположение этого претория.

Исследователи отдают себе отчет в том, что после двукратного разрушения древнего Иерусалима римлянами (в 70 и 135 гг.), после радикальных перестроек города при римском императоре Адриане, при христианском императоре Константине, затем при крестоносцах, мамелюках и турках, остатки исторического претория Пилата вряд ли удастся найти. Все камни того древнего строения давно разобраны на новые постройки. Мы можем лишь, вооружившись данными источников, исследуя церковную традицию, судить (с той или иной степенью вероятности) о возможном местоположении того легендарного претория.

Нынешняя надпись над дверьми 1-й станции Виа Долороза: TO PRAITWRION — PRISON OF CRISTI («Преторий — темница Христова») появилась лишь в прошлом веке, когда окончательно оформились все четырнадцать станций Крестного пути. Христианским паломникам и туристам показывают плиты евангельского Лифостротона в церкви Сестер Сиона, где Иисуса судил Понтий Пилат, показывают место бичевания Христа в часовне соответствующего названия, показывают и арку, на которую римский правитель вывел избитого Иисуса и показал его народу, говоря: «Се Человек» (Ecce omo). Однако мы должны знать, что все эти объекты были локализованы лишь в новое время и что древние христиане помещали их совсем в другой части Иерусалима.

В своих «Поучениях» Кирилл Иерусалимский сообщает, что «преторий Пилата ныне пребывает запущенным по воле Распятого тогда» (XIII, 39). Это можно понять так, что строение, считаемое христианами IV в. преторием Пилата, пребывало в заброшенном, запущенном, может, даже разрушенном состоянии. Примерно о том же читаем в «Итинерарии» Бордосского путника (333 г.): «Идя отсюда (т. е. от Сионской церкви) за стену Сионскую, вправо, к воротам Неаполитанским (т. е. Дамасским), внизу в долине видишь стены бывшего дома или претория Понтия Пилата. Здесь допрашивали Господа прежде чем Он пострадал» (CSEL, 39, 22). Слова «стены бывшего дома» указывают на нежилое, заброшенное здание89.

Бордосский путник — первый автор, сообщающий местоположение претория Пилата. Несомненно он говорит о Тиропеонский долине, отделявшей Верхний город от Нижнего и от Храмовой горы (Иосиф Флавий. Война, V, 4, 1). Однако от Сионских ворот до базилики Константина, — следующего пункта, отмеченного путником после претория, — простирается довольно обширный участок, целиком в те времена лежавший в долине. Где конкретно помещался преторий Пилата, в каком именно здании, из сообщения путника не явствует.

Достаточно подробное описание византийского претория Пилата дает паломник из Плацентии (ок. 570 г.): «И мы молились в претории, где допрашивали Господа и где ныне базилика святой Софии, перед развалинами Соломонова храма, под улицей (sub platea), которая проходит к Силоамскому источнику мимо портика Соломона. В этой базилике есть седалище, на котором сидел Пилат, когда допрашивали Господа. Посреди претория находится четырехугольный камень, на который ставили подсудимого для допроса, чтобы его видел и слышал весь народ. На этот камень подняли Господа, когда его допрашивал Пилат, и там остались Его следы: нога красивая, небольшая, тонкая. Имеется и образ Его, писанный при Его жизни и поставленный в претории: рост обыкновенный, волосы кудреватые, руки красивые с длинными пальцами. От того же камня, на котором Он стоял, совершаются многие чудеса... И этот камень украшен золотом и серебром» (CSEL, 39, 174–175). Описание базилики св. Софии у пилигрима следует непосредственно за сообщением о прибытии его из Сионского храма в базилику св. Марии. В последнем случае имеется в виду Новая церковь Богоматери (Nea Teotokos), построенная императором Юстинианом в конце Кардо Максимус, у Сионских ворот. Здесь действительно могла проходить некая улица, ведущая мимо южной стены Храмовой горы к источнику Силоам. Следует думать, что базилика св. Софии находилась севернее Новой церкви Юстиниана, в непосредственной близи от нее и, возможно, примыкала к ней. В таком случае церковь или базилику св. Софии, считаемую бывшим преторием Пилата90, нужно локализовать в южной части нынешнего Еврейского квартала, примерно на месте синагоги Хурва.

Фрагмент мозаичной карты Палестины в Медебе.

Цифрами на карте обозначены: 1. Неаполитанские ворота, ныне Дамасские; 2. Площадь перед воротами с колонной (Адриана?); 3. Cardo Maximus; 4. Второе Кардо или Via triumpalis; 5. Храм Гроба Господня (Мартириум); 6. Баптистерний (?); 7. Здание на месте римского форума; 8. Дворец царицы Евдокии (?); 9. Церковь св. Анны (купели Вифезда); 10. Улица, ведущая к восточным воротам, впоследствии улица Иосафата; 11. Восточные ворота, ныне Львиные или ворота св. Стефана; 12. Porta speciosa периода крестоносцев, ныне Золотые ворота; 13. Храмовая базилика (?); 14. Лестиница, ведущая к Силоамской купели; 15. Новая церковь (Nea) Юстиниана; 16. Часть городской стены на восток от Новой церкви; 17. Силоамская церковь (?), церковь св. Петра в оковах (in Gallicantu ?); 18. Ворота в конце Cardo Maximus, перед расширением города на юг; 19. Яма, где содержался арестованный Иисус (?); Пещера пророка Иеремии (?); 20. Церковь св. Петра в оковах (in Gallicantu) ?; 21. Дом Тайной вечери (?); Гробница Давида (?); 22. Сионская церковь или церковь апостолов на Сионе; 23. Дом Каиафы (?); 24. Башня Давида (?); 25. Штаб лагеря X Легиона (principia) ?; 26. Римский Decumanus, затем улица Давида; 27. Западные ворота, ныне Яффские; 28. Церковь св. Софии–преторий Пилата (?); 29. Церковь св. Софии–преторий Пилата (?).

Рассматривая Медебскую карту, И. Милик (Milik) увидел византийскую церковь св. Софии в одном из домов на восточной стороне Кардо Максимус, в непосредственной близи от Новой церкви Юстиниана91. Дом этот изображен с остроконечной кровлей, покрытой красной черепицей — так, как обычно на византийских мозаиках изображались церкви и базилики. При этом в двух колоннах, изображенных снаружи или внутри этого дома, И. Милик предложил видеть два столба (хотя почему два столба? — Б. Д.), к которым был привязан Иисус во время бичевания. Изучая ту же мозаичную карту, Г. Кроль, помимо этого дома, нашел еще одно здание, по его мнению, более соответствующее византийскому преторию Пилата. Оно изображено также на восточной стороне Кардо Максимус, но значительнее севернее Новой церкви Юстиниана, почти напротив храма Гроба Господня92. «Археологические раскопки в крипте церкви Notre Dame du Spasme, — пишет немецкий автор, — кажется, дают северному положению преимущество. В южной части крипты найдены несколько мозаик различного времени. Поздняя мозаика является простым грубым орнаментом, состоящим из черного, красного и белого цветов. Более ранняя мозаика изображает две ноги желтого цвета, обутые в сандалии и очерченные черными линиями. Вероятно, эта мозаика напоминает о пропавшем камне со следами ног Иисуса, который видел пилигрим из Плацентии в 570 г.»93.

Что сообщают о претории Пилата другие христианские авторы? Мы видим, что он постепенно передвигается на Сионскую гору. Уже Иероним Стридонский, описывая Сион, упоминает о «столбе, поддерживающим портик церкви, обагренном кровью Господа, и к которому, говорят, Он был привязан во время бичевания» (Письма, 108, 9). Паломница Эгерия (Сильвия), посетившая Иерусалим ок. 385 г., также говорят о столбе бичевания Господа в церкви на Сионе (CSEL, 39, 88). Иероним и Эгерия не называют эту церковь бывшим преторием Пилата; вполне возможно, они имеют в виду бывший дом Каиафы, к тому времени также обращенный в церковь. Но следующие церковные писатели и преторий Пилата помещают туда же. «От святого Сиона до дома Каиафы, где ныне церковь святого Петра, шагов около 50, — пишет Феодосий в 530 г., — От дома Каиафы до претория Пилата шагов около 100; там церковь святой Софии». С той же церковью св. Софии близ Сионской горы отождествляется преторий Пилата в «Бревиарии Иерусалима» (ок. 530 г.) и у Иерусалимского патриарха Софрония (633–638 гг.) (CSEL, 39, 155; Anacreontica, 20:73–80). Благодаря этим указаниям мы узнаем не только о том, что некогда заброшенное здание, принимаемое христианами за преторий Пилата, было заново отстроено в качестве христианской церкви и объекта паломничества, но и то, что церковь эта находилась в непосредственной близости от Сионской горы и дома Каиафы (церкви св. Петра).

«Сионская» традиция сохранялась и при мусульманах. Монах Епифаний (IX в.) помещает преторий непосредственно на Сионской горе, вблизи дома Тайной вечери: «В западных воротах Святого града (т. е. Яффских) стоит башня Давидова, на которой царь сидел в пепле и писал псалмы. Справа от башни находится Лифостротон, маленькая церковь, где Иуда предал Господа (? – Б. Д.). Направо от Лифостротона стоит святой Сион, дом Божий. И здесь же находится камень, на который они поднимали Христа... И при святых дверях алтаря виден след ноги Христа, где Он стоял, судимый Пилатом... И в апсиде церкви святого Сиона, то есть в претории, есть небольшое мощеное помещение... В этом же месте находятся дома Пилата, Анны, Каиафы и царей» (ППС, 2, 2). Пришедшие в Иерусалим крестоносцы застали всю ту же традицию, что явствует из сообщений Иоанна Вюрцбургского в письме к Дитриху (1156 г.) и монаха Теодориха (ок. 1172 г.), описавшего христианские святыни Палестины. «Пилат восседал на судилище, — читаем у Теодориха, — в том месте, которое называется Лифостротон. Это место находится напротив церкви блаженной Марии на Сионской горе (=Сионского храма), на возвышенности против городской стены. Там есть часовня в честь Господа нашего Иисуса Христа, в которой стоит часть большой колонны. Господь был привязан к ней Пилатом, после того, как он осудил Его на распятие и распорядился подвергнуть Его бичеванию» (Описание святых мест, IV, 25; ППС, 2, 109).

Вернемся к Бордосскому путнику и обратим внимание на его маршрут. Он входит в Иерусалим со стороны Елеонской горы и первым делом обозревает Храмовую гору с ее ветхозаветными святынями. Затем спускается к источнику Силоам, имеющему некоторое отношение к евангельским событиям, потом поднимается на Сионскую гору, и именно с этого места начинает перечисление святых мест, связанных с последними часами земной жизни Иисуса Христа. Конечная цель маршрута — Голгофа и храм Гроб Господня. Этот путь, вероятно, был традиционным для паломников византийской эпохи94. На Сионской горе помещались гробница Давида, дом Тайной вечери и древнейшая Церковь апостолов (Mater Omnium Ecclesiarum). Оттуда шли в направлении к храму Гроба Господня, посещая по пути основные станции Крестного пути, включая преторий Пилата. Такова была первоначальная византийская Виа Долороза, совершенно отличная от нынешней.

В том, что византийские христиане не знали нынешнего маршрута Крестного пути, мы можем убедиться, изучая Медебскую карту. Все пространство между Кардо Максимус и вторым Кардо изображено на карте в виде сплошной застройки, без каких-либо поперечных улиц, что само по себе показательно. Нет оснований считать, что византийцы были менее благочестивыми христианами, чем средневековые паломники и топографы, которые всегда отмечали Виа Долороза на своих картах. Если бы в византийские времена существовал маршрут, ведущий от северо-западного угла Храмовой горы к храму Гроба Господня, он непременно отобразился бы на Медебской карте. Но византийцы такого маршрута не знали. Тем не менее они отобразили на мозаичной карте свою Виа Долороза, которая, по-видимому, проходила от Сионской горы к храму Гроба Господня и совпадала с Кардо Масимус.

Ныне существующая традиция Крестного пути начинает складываться в эпоху крестоносцев. Русский игумен Даниил в 1107 г. направился от храма Гроба Господня в восточном направлении и по пути к церкви св. Анны в числе других евангельских мест посетил преторий (=преторъ), «куда воины привели Христа к Пилату, и где Пилат руки свои умыл, сказав: Чист есть от крови Сего праведника» (ППС, 3, 27). Другими словами, Даниил прошел по маршруту нынешней Виа Долороза, только в обратном направлении95. Упомянутый уже немецкий монах Теодорих, побывавший в Иерусалиме ок. 1172 г., наряду с Лифостротоном на Сионской горе называет также дом Пилата (domus Pilati), который помещает рядом с церковью св. Анны и Овчей купелью (Описание святых мест, IV, 25). Наиболее точно локализует этот дом автор La Citez de Jerusalem (ок. 1220 г.): «На правой стороне улицы Иосафата96 находится церковь, именуемая церковью Отдыха. Здесь, говорят, Христос останавливался, когда вели Его на распятие. И здесь же находится тюрьма, в которую Его поместили той ночью, когда Он был взят в Гефсимании. Немного впереди, на левой стороне этой улицы находится дом Пилата. Перед этим домом имеется проход, по которому можно пройти в храм» (гл. 22). Совершенно ясно, что автор La Citez говорит о том самом участке, где преторий Пилата помещаmет нынешняя традиция — у северо-западного угла Храмового комплекса.

На картах Иерусалима времен крестоносцев впервые изображается улица, ведущая от ворот Иосафата (ныне Львиных или ворот св. Стефана) к храму Гроба Господня. Эта улица, выделенная нами на карте светло-зеленым цветом, вероятно, является прообразом сегодняшней Виа Долороза. На ней нет еще ни одной из традиционных станций Крестного пути (претория Пилата, арки Ecce omo, Судных врат и др.), появившихся на позднейших картах, но само по себе изображение этой улицы весьма показательно. На византийской Медебской карте имеется улица, связывающая Восточные ворота со вторым Кардо (рис. 9, № 10), но она не продолжается до храма Гроба Господня. Нынешняя традиция Крестного пути начинает складываться в XII–XIII вв.

Собственно, из всех евангельских объектов на этой карте представлены только пять: источник Силоам (fons Syloe), Акелдама (Aceldemac) и дом Тайной вечери (Cœnaculum) за городской чертою, а также Лобное место (Calvarie locus) и Гроб Господень (Sepulcrum Domini) в самом городе. Это наводит на мысль, что не больше евангельских объектов присутствует и на Медебской карте, а множество локаций на рис. 9. определяются фантазией и вкусами современных исследователей.

На исторических картах Иерусалима дом или дворец Пилата появляется в XIV в.97 На плане Иерусалима венецианца М. Сануто (Sanuto; ок. 1310 г.) domus Pilati изображен в северной части города, на широкой улице, ведущей от ворот Иосафата и церкви св. Анны к храму Гроба Господня, на пересечении с улицей, идущей от Дамасских ворот, т. е. на месте нынешнего Австрийского приюта. На плане Иерусалима Б. Бейденбаха (1486 г.) дом Пилата помещен северо-западнее церкви св. Анны, на месте крестоносской церкви Марии Магдалины (ныне мечети ал-Мамуние), в Мусульманском квартале Старого города. Там же локализуют жилище Пилата и последующие немецкие и итальянские картографы. Хотя никто еще не называет этот дом преторием, но в сочетании с располагаемыми поблизости аркой Пилата (Ecce omo), темницей Христовой и церковью Бичевания такая локализация свидетельствует об окончательном забвении прежних «тиропеонской» и «сионской» традиций и торжестве новой традиции Крестного пути. Немногим спустя, в 1587 г. картограф Ж. Зуалларт (Zuallart), руководствуясь, видимо, новыми данными, изображает дом Пилата у северо-западного угла Храмовой горы, на месте исторической крепости Антонии (ныне медресе ал-Омария). Теперь отождествление этой крепости с преторием, где Пилат судил Иисуса, стало лишь делом времени. И все же потребовалось еще четыре века, прежде чем на воротах медресе ал-Омария появилась нынешняя табличка: TO PRAITWRION — PRISON OF CRISTI.

Итак, мы имеем по меньшей мере три церковных традиции, сменявших одна другую. Первая помещала преторий Пилата в Тиропеонской долине, вторая — на Сионской горе, третья — в Мусульманском квартале и на месте крепости Антонии. Такой разнобой, конечно, не способствует доверию к какой-либо из этих традиций. И все же следует спросить: какая из них достоверна?

Исследователи XIX века, следуя принципу «чем древнее сообщение, тем оно ближе к истине», взяли за основу «тиропеонскую» традицию. Преторий Пилата искали в северной части Еврейского и южной части Мусульманского кварталов, на участках, прилегающих к западной стене Храмового комплекса. Где-то здесь находился дворец Хасмонеев, а также площадь Ксист и здание городского Совета, упоминаемые Иосифом Флавием. Э. Ренан полагал, что Пилат проживал во дворце Хасмонеев, в том месте, где находился сераль иерусалимского паши (гл. 24). Т. Тоблер (Tobler) помещал преторий Пилата на хлопковом рынке вблизи ворот ал-Хаттанин Храмового комплекса. Другие отождествляли преторий Пилата с Советом (bouleut,rion) Иосифа Флавия, локализуя его на месте турецкого суда Махкама близ ворот ас-Сильсиле того же Храмового комплекса. Раскопки Ч. Уоррена (Warren) под Махкамом открыли сводчатые помещения, самое большое из которых было названо «залом масонов» (оно известно также как «зал Хасмонеев»). Этот зал был частью важного общественного здания, о чем свидетельствуют его стены, сложенные из больших хорошо отполированных камней, а также декоративный карниз и сохранившаяся часть коринфской капители. Об этом зале стали говорить, что своими размерами и устройством он производит впечатление общественного судилища и вполне мог действовать во времена Иисуса Христа98.

Что можно сказать о «тиропеонской» традиции ныне? Локализация претория Пилата в бывшей Тиропеонской долине, на участке, прилегающем к западной стене Храмового комплекса, никак не согласуется с исторической топографией Иерусалима и с данными первоисточников, включая новозаветные писания. Наиболее важный источник такого рода — Иосиф Флавий — называет объекты, связанные с пребыванием в Иерусалиме римских наместников и расквартированием римского гарнизона, но никакой из этих объектов не располагался на том участке, на котором Бордосский путник поместил преторий Пилата. Во всяком случае, ни один из этих объектов не располагался в низине, что вообще было бы крайне неудобным местом для римлян, призванных наблюдать за порядком в городе и в Храме. Для такого наблюдения требуется как раз возвышенность, высокое место. Итак, приходится целиком и полностью отвергнуть первоначальную «тиропеонскую» традицию Крестного пути как недостоверную.

Немногим больше шансов и у следующей «сионской» традиции, хотя она и помещает преторий на горе. Об особенном почитании христианами Сионской горы мы уже говорили. Издавна здесь помещались важнейшие объекты, связанные со страстями Христовыми. Но насколько правомерно переносить сюда и преторий Пилата? Римский гарнизон (т. е. X-й легион) обосновался на Сионе и в Верхнем городе лишь после первого разрушения Иерусалима Титом в 70 г. Об этом сообщает Иосиф Флавий (Война, VII, 1, 1–2). До этого в источниках не встречается никаких сведений о римских квартирах на Сионской горе. Вряд ли там обитали и римские наместники начала I века, в том числе Понтий Пилат. Все, что сообщают источники — Иосиф Флавий и Филон Александрийский — о пребывании Пилата и других наместников в Иерусалиме, к Сиону никак не относится (об этих сведениях ниже).

Третья, ныне существующая традиция отличается от двух предыдущих тем, что она защищается целым рядом ученых и археологов и вполне обоснованно претендует на историческую достоверность. То есть это уже не только традиция, но и научная гипотеза. К рассмотрению ее и подобной ей гипотез мы и переходим.

* * *

Исходя из данных источников, наиболее вероятными местоположением претория Пилата ныне рассматриваются три объекта: 1) дворец Хасмонеев, находившийся напротив западной стены Храма; 2) дворец Ирода Великого в западной части Старого горда (нынешняя Цитадель или «крепость Давида»); 3) крепость Антония, примыкавшая к северо-западному углу Храмового комплекса. Каждый из этих объектов имеет определенные основания считаться местом суда над Иисусом. Рассмотрим их по порядку.

О дворце Хасмонеев Иосиф Флавий сообщает, что он располагался на возвышенности, в северо-восточной части Верхнего города, напротив западной храмовой галереи, так что между дворцом и Храмом находилась окруженная колоннами площадь — Ксист (Война, II, 16, 3). В этом дворце проживали цари династии Хасмонеев, а позднее Ирод Агриппа I, царствовавший в 41–44 гг (Древности, XX, 8, 11). Затем по наследству дворец этот достался Агриппе II (56–95 гг.) и находился в его собственности на момент начала первой Иудейской войны.

В византийской локации претория Пилата в Тиропеонской долине Г. Кроль предполагает смутное воспоминание византийских христиан о месте осмеяния Христа тетрархом Иродом Антипой, оказавшимся в Иерусалиме во время суда над Иисусом. Этот эпизод представлен евангелистом Лукой, рассказавшим о том, как Пилат, узнав, что Иисус — галилеянин, отослал его Ироду Антипе, правителю Галилеи (23:7–12). Г. Кроль считает, что Ирод Антипа, приезжая в Иерусалим, проживал в Хасмонейском дворце, доставшемся ему по наследству от прежних правителей99. Соображение такое наталкивается на несколько вопросов. Об участии в деле Иисуса Ирода Антипы сообщает только Лука, — другие евангелисты такого эпизода не знают. Спрашивается: насколько этот эпизод достоверен? Во-вторых: из чего следует, что Ирод Антипа располагался именно во дворце Хасмонеев? В-третьих: почему византийское христиане отождествили это предполагаемое жилище Ирода Антипы с преторием Пилата? И, наконец, нужно помнить, что Бордосский путник описывал преторий Пилата как лежащий внизу, в долине, в то время как дворец Хасмонеев все-таки находился на возвышенном месте, хотя и примыкал к Тиропеонской долине.

С другой стороны, имеется также предположение, что византийские христиане поместили преторий Пилата в Тиропеонскую долину, помятуя о том, что во время суда над Иисусом в этом месте находился т. н. Совет (boul/( bouleut,rion), упоминаемый Иосифом Флавием (Война, V, 4, 2; VI, 6, 3), где, как полагают, синедрион проводил свои официальные заседания100. Но не будем задерживаться на византийских загадках; нам хватает и загадок евангельских.

Фактически дворец Хасмонеев еще не найден и не идентифицирован. Все, что говорится по этой части — всего лишь гипотезы, причем весьма отличные друг от друга. Одни исследователи (в частности, Д. Бахат) располагают дворец Хасмонеев в северной части Еврейского квартала Старого города, между улицей ха-Шальшелет (Тарик Баб ас-Сильсиле) и западным концом улицы Sonei alacot, где Н. Авигад раскопал остатки башни Хасмонейского периода (и считают эту башню частью дворцового комплекса). Другие настаивают на том, что искомый дворец — это т. н. «Дом правления» (Beit amidot), раскопанный в южной части того же Еврейского квартала101. В первом случае археологический материал явно недостаточен для подобных умозаключений. Во втором случае местоположение дворца (если это дворец) не соответствует описанию Иосифа Флавия, привязавшего дворец Хасмонеев к западной храмовой галерее.

Следующее интересующее нас сооружение — дворец Ирода Великого, строительство которого закончилось в 24 г. до н.э. Этот дворец занимал довольно обширный участок в западной части Иерусалима, включая в себя нынешнюю Цитадель и часть Армянского сада. Археологические раскопки в Цитадели показали, что в основании ее лежат фундаменты Хасмонейского и Иродианского времени. По словам Иосифа Флавия царь Ирод построил свой дворец с небывалым великолепием: он был окружен стеной высотою в 30 локтей (14,8 м), имел высокие и богато украшенные башни, портики с колоннадами, просторные палаты и тенистые сады. Снаружи дворец окружали глубокий ров и водоемы (Война, V, 4, 3–4).

Насколько описанный Иосифом дворец соответствует тому, что известно из Евангелий о претории Пилата и его судилище? Несомненно, внутри дворца Ирода имелась довольно просторная площадка, на которой мог бы собраться «весь полк». Легко представить также, что перед входом во дворец имелся некий высокий помост, на котором мог восседать наместник, творя суд, и который назван в Евангелии от Иоанна Гаввафой-Лифостротоном. Стратегическое положение дворца Ирода, находившегося на возвышенном месте, откуда просматривался весь город, также говорит в пользу того, что он мог быть избран римскими наместниками в качестве своей резиденции.

В 4 г. до н.э. во дворце Ирода устроил свой штаб прибывший в Иерусалим наместник Сирии Кальвисий Сабин (Иосиф Флавий. Война, II, 3, 2; Древности, XVII, 9, 3; 10, 2). Далее, примерно под 65 г. н.э. Флавий сообщает, что в этом дворце проживал римский наместник Иудеи Гессий Флор и здесь же творил свой суд. Вот это важное сообщение: «Флор переночевал в царском дворце‚ а на следующий день приказал поставить перед дворцом судейское кресло‚ на которое он взошел. Первосвященники и другие высокопоставленные лица‚ как и вся знать города‚ предстали перед этим судилищем» (Война, II, 14, 8). В этом же дворце располагалось и войско Флора (там же, II, 15, 5). Иосиф Флавий прямо не говорит, что это был дворец Ирода Великого, но из дальнейшего рассказа о действиях римлян и их перемещении по городу явствует, что речь идет именно о нем. Следовательно, мы можем считать установленным, что иерусалимская резиденция римского наместника Гессия Флора, правившего в 64–66 гг., находилась во дворце Ирода Великого.

Примечательно указание на «судейское кресло» и «судилище» (b/ma( b,matoj), поставленное Флором перед дворцом Ирода, буквально совпадающее с евангельским термином «судейское место» (b,matoj) применительно к Пилату. Рассказ Иосифа Флавия о месте проживания Флора и месте его суда представляется настолько важным, что многие ученые уверены, что дворец Ирода был обычной резиденцией римских наместников Иудеи и что именно здесь обитал в свое время Понтий Пилат. На подробной историко-топографической карте Иерусалима А. Кюммеля (Kuemmel; 1904 г.) обширный участок, включающий Цитадель, назван местом Иродова дворца и имеет подназвание: Praetorius des Pilatus. Можно провести аналогию с «Иродовым преторием» в Кесарии Палестинской, в котором проживали римские наместники и который, вероятно, прежде также был царским дворцом102. Подтверждение того, что преторий располагался во дворце Ирода, находят и в рассказе Филона Александрийского о том, как Пилат вызвал возмущение иерусалимлян тем, что велел установить во дворце Ирода позолоченные щиты с посвятительными надписями в честь императора Тиберия (Посольство к Гаю, 38)103. Логично предположить, что Пилат, демонстрируя свою верность императору, а иерусалимлянам демонстрируя власть Рима, занимался обустройством прежде всего своей резиденции. То есть его резиденция находилась во дворце Ирода Великого, который, как можно предположить, стал собственностью римлян в 6 г. н.э., когда было секвестрировано имущество этнарха Архелая, сына и наследника Ирода Великого, а Иудея сделалась римской провинцией (Иосиф Флавий. Война, II, 8, 1; Древности, XVIII, 2, 1).

О предпочтительности размещения претория Пилата во дворце Ирода, нежели во дворце Хасмонеев, можно говорить на основании того, что во время наместничества Гессия Флора во дворце Хасмонеев проживал Агриппа II со своей сестрой Береникой. Следовательно, когда дворец Ирода Великого уже стал собственностью римлян, дворец Хасмонеев еще оставался собственностью Иродиадов. Можно думать, что последний принадлежал Иродиадам и в начале I века, во время наместничества Понтия Пилата.

Сообщение Иосифа Флавия о том, как Флор остановился во дворце Ирода и творил перед ним свой суд, безусловно, веский аргумент в пользу локализации претория Пилата в этом месте. Однако сообщение это не представляется настолько веским, чтобы закрыть вопрос о местонахождении евангельского претория. Время наместничества Гессия Флора приходится на 64–66 гг. н.э., что было на тридцать с лишним лет после наместничества Понтия Пилата. За эти тридцать лет много чего произошло в Палестине и в Иерусалиме. Несколько раз менялась верховная власть и форма правления. В 6–41 гг. Иудея управлялась римскими наместниками, одним из которых был Понтий Пилат, затем она снова обрела независимость (хотя и формальную), и ею почти четыре года правил царь Агриппа I Великий (41–44 гг.). После его смерти Иудея вновь была обращена в римскую провинцию, и в ней снова появились римские наместники, одним из которых был Гессий Флор. Если после 44 г. мы находим дворец Ирода в собственности римлян, то в начале I века, во время наместничества Пилата, он мог еще принадлежать Иродиадам. В нем, в частности, мог останавливаться тетрарх Ирод Антипа, когда приезжал в Иерусалим.

У дворца Ирода имеется серьезный конкурент в борьбе за право отождествляться с преторием Пилата. Это крепость Антония, примыкавшая к северо-западному углу Храмового комплекса и подробно описанная Иосифом Флавием в «Иудейской войне» (V, 6, 8). Она существовала еще при Хасмонеях как крепость Барис (др.-евр.: Bira), была расширена и перестроена Иродом Великим и названа в честь Марка Антония — Антонией. Стратегическое положение ее было исключительно выгодным: с высоты ее стен и башен хорошо просматривался храмовый двор и большая часть города. В течение всего периода, когда Иудея была римской провинцией, в Антонии размещался римский гарнизон, наблюдающий за порядком в Храме. Описание Иосифом Флавием крепости Антонии предполагает, что внутри нее имелась площадка, на которой мог собраться «весь полк».

Деяния апостолов подтверждают рассказ Иосифа Флавия, добавляя, что гарнизон Антонии возглавлял тысяченачальник (21:31 сл.). Лестница, по которой этот тысяченачальник уводил в крепость апостола Павла, соответствует лестницам, описанным Флавием, по которым римляне могли спуститься из крепости прямо на храмовый двор. Правда, о тысяченачальнике в Деяниях говорится, что он был подчиненным наместника провинции (23:24 сл.). Проживал ли в Антонии сам наместник, когда приезжал в Иерусалим, из новозаветного текста не ясно. Иосиф Флавий много раз упоминает Антонию, но ни разу не говорит о ней как о резиденции римского наместника.

Подчеркнем, что, в отличие от дворца Ирода, крепость Антония не имеет ни одного исторического свидетельства, что в ней проживали римские правители Иудеи. И все-таки нельзя исключить того, что именно здесь располагался преторий Пилата и других наместников. Арестованный апостол Павел был заключен под стражу в крепости Антонии, а не отправлен в какое-либо другое место. В этой же крепости его собирались и бичевать, «растянув ремнями» (Деян 22:24–25), совершенно также, как раньше бичевали Иисуса. Разумеется, бичевание Иисуса могло происходить и во дворце Ирода, если Пилат квартировал именно там. И все-таки схожесть деталей расправы над Иисусом и обстоятельств ареста Павла заслуживают пристального внимания. Ведь и в том, и в другом случае дело происходило в одном и том же городе, при схожих условиях.

Исследователи полагают, что наиболее существенный и уверенно идентифицируемый остаток крепости Антонии — это прямоугольная скальная масса объемом от 45 до 120 кв. м, которая возвышается на несколько метров выше северо-западного угла площадки Храмовой горы. Южный откос этой скалы, ясно видимый со стороны Храмовой горы, сохраняются доныне в стене медресе ал-Омария104. Интересно, что до открытия медресе в 1924 г. на этом месте стояли воинские бараки, а мамлюкские и турецкие правители Иерусалима время от времени творили здесь свой суд105.

Археологические изыскания в районе северо-западного угла Храмового комплекса проводятся начиная с середины XIX в., главным образом, во время строительства или реконструкции какого-либо из здешних зданий. Уже при строительстве монастыря Сионских Сестер в 1858–60 гг. (у арки Ecce omo) были вскрыты внушительные остатки былых строений, находившихся на этом участке. Многие ученые поспешили отождествить их со стенами и башнями древней Антонии. В 1931–33 гг. в Л. Винсент вместе с Сионской сестрой Марией Алиной исследовал крипту монастыря Сионских Сестер и обнаружил прямоугольные каменные плиты мостовой ок. 2 м длинны, 1,5 м ширины и 0,5 м толщины, располагающиеся на площади примерно 1900 кв. м. Л. Винсент датировал эти плиты Иродианским временем и предположил, что они составляли часть внутреннего двора крепости Антонии и являлись евангельским Лифостротоном. На некоторых плитах в северо-восточном углу крипты сохранились глубоко процарапанные рисунки, представляющие геометрические фигуры, в которых Л. Винсент увидел творчество римских солдат, квартировавших в крепости. На одной из плит изображен круг, разделенный на секторы, рядом — небольшой квадрат и меньший круг с нацарапанной буквой «B». Эти фигуры, вполне типичные для римских мостовых и служившие для неких игр, были объяснены как христианские символы, а буква «B» — как первая буква греческого слова BASILEUS («царь») и отнесена к Иисусу Христу106.

К середине XX века в ученом мире сложилось представление о крепости Антонии как о внушительном сооружении площадью примерно 150 х 90 м, защищенном четырьмя башнями и построенном вокруг мощенного каменными плитами двора (Лифостротона). Самая большая юго-восточная башня стояла на прямоугольном скалистом массиве, примыкающем к Храмовой горе; северные башни крепости, согласно этому представлению, находились севернее нынешнего монастыря Сионских Сестер. Такой историческая Антония и сейчас изображается на схемах и макетах Иерусалима эпохи Второго Храма.

Дополнительные исследования, проведенные на этом участке П. Бенуа (Benoit) в 1972 г., а затем в 1980-х годах, во время реконструкции монастыря Сионских Сестер, показали, что плиты т. н. Лифостротона в действительности датируются первой половиной II века и являются остатками мощеной площади восточного форума римской Элии Капитолины. Арка, известная еще с эпохи Средневековья как арка Ecce omo, на которую якобы Пилат выводил Иисуса, показывая его народу, на самом деле является остатком трехчастной арки, стоявшей перед входом на римский форум. Само собою, была отвергнута и трактовка Л. Винсентом некоторых изображений на каменных плитах как про-христианских. Критическим оценкам подверглась и реконструкция крепости Антонии в целом. «Эта смелая реконструкция, — пишет Х. Гева, — основанная главным образом на руинах, ныне датируемых временем Элии Капитолины, находящихся, к тому же, на скальной породе неизвестного происхождения, справедливо критиковалась другим учеными и теперь испытывает явный недостаток в обосновании»107. Результаты новых исследований настолько поколебали, казалось бы, уже прочно укоренившееся в науке отождествление крепости Антонии с преторием Пилата, что многие ученые стали обращаться к более ранним гипотезам и представлениям. В своем археологическом путеводителе по Святой земле Дж. Мерфи О’Коннор несколько раз подчеркивает, что традиционное отождествление Антонии с резиденцией Пилата ошибочно, и суд над Иисусом происходил в другом месте, скорее всего, во дворце Ирода108.

Увы, ученый мир, как и все другие, склонен бросаться из крайности в крайность. Не следует, однако, выносить поспешный приговор в отношении объекта, имеющего историческую значимость. Не разумно сбрасывать со счетов крепость Антонию на том лишь основании, что археологи не нашли того, что ожидалось, и почитаемый Лифостротон оказался не тем Лифостротоном, каким ему надлежало быть. Нужно ли поэтому отвергать саму возможность пребывания Пилата в крепости Антонии? Даже если все дальнейшие археологические изыскания по этой части обречены на неудачу, остаются в силе, тем не менее, данные первоисточников, указывающих на Антонию как на вполне вероятную резиденцию римских наместников.

Пока же отметим одно важное обстоятельство. Какой бы из двух объектов — крепость Антонию или дворец Ирода — не считать преторием Пилата, и тот, и другой объекты находились в северной части Иерусалима начала I века н.э. Это обстоятельство имеет огромное значение для локализации евангельских Голгофы и гробницы Иисуса. «И повели Его на распятие...» Теперь мы видим, что Иисуса повели на Голгофу либо из дворца Ирода, либо из крепости Антонии. Повели куда? Это мы выяснили ранее: за черту городской стены, за городские ворота, на оживленную дорогу, на некий холм, формой напоминающий череп. И если преторий Пилата в обоих рассматриваемых нами случаях располагался в северной части города, то возникает вопрос: где пролегала северная городская стена Иерусалима времен Иисуса, за черту которой его вывели? Ответить на этот вопрос оказывается еще труднее, чем на вопрос о местоположении претория Пилата. Иерусалим в I веке имел три линии северных укреплений, последняя из которых была создана позже казни Христа. Но на момент распятия имелось две северных стены, конфигурацией которых мы сейчас и займемся.