Местоположение Голгофы. Продолжение

Местоположение Голгофы зависит от конфигурации «второй» стены Б. Г. Деревенский

Общеупотребительными ныне терминами «первая», «вторая» и «третья» стены древнего Иерусалима мы обязаны Иосифу Флавию. Именно он ввел эти термины в широкий оборот. В «Иудейской войне» Иосиф более или менее подробно описывает городские стены I века, существовавшие до разрушения Иерусалима Титом:

Из трех стен древнейшая была труднопреололима вследствие окружавших ее пропастей и возвышавшегося над ними холма, на котором она была построена. Но ее природная мощь была значительно усилена еще искусственно, так как Давид и Соломон, равно как и последовавшие за ними цари, старались превзойти друг друга в укреплении этой твердыни. Начинаясь на севере у так называемой башни Гиппика, она тянулась до Ксиста, примыкала затем к [зданию] Совета и оканчивалась у западной галереи храма. С другой стороны, по направлению к западу она, начинаясь у того же пункта, шла к месту, называемому Бесоном, тянулась до Ессенских ворот, возвращалась затем к югу от источника Силоам, загибала опять восточнее, к рыбному пруду Соломона, отсюда тянулась до так называемой Офлы (т. е. Офеля) и оканчивалась у восточной галереи храма. Вторая стена начиналась у ворот Ген[н]ата, принадлежавших еще первой стене, окружала только северное предместье и поднималась до Антонии. Третья стена опять начиналась у башни Гиппика, откуда она тянулась на север до башни Псефины, отсюда, простираясь против гробницы Елены, царицы Адиабенской и матери царя Изата, шла через царские пещеры и загибала у угловой башни так называемого Гнафейского памятника; после этого она примыкала к древней стене и оканчивалась в Кедронской долине. Этой третьей стеной Агриппа обвел возникшую новую часть города. (Война, V, 4, 2 [142–148])109

Не совсем ясно, насколько описанные Флавием стены сопоставимы с ветхозаветными данными о стенах и укреплениях библейского Иерусалима. По этому поводу высказаны разные суждения и предложена различная идентификация. Большинство ученых все же склоняется к тому, что «первая» стена Иосифа Флавия, названная древнейшей, примерно совпадала с линией городских стен Иерусалима периода Царств, а также Персидской и Эллинистической эпох (в том числе северный участок этой стены). Очевидно и то, что большая часть этой стены далеко не совпадает со стенами нынешнего Старого города и еще ожидает своего археологического открытия.

Еще в 1862 г. в районе лютеранского приюта на улице св. Марка была открыта часть массивной стены (18 м длинны) с двумя башнями немного на север от нее. Об этом открытии впервые сообщил К. Шик, идентифицировавший находку как остатки «первой» стены, соединявшей Храмовую гору с Цитаделью. Немного восточнее этого места, в северной части Еврейского квартала, примерно посредине между аркой Вильсона и Цитаделью Р. Гамильтон (amilton) в 1931 г. раскопал остатки массивного вала, так же определив их как часть «первой» стены, пролегавшей поперек Тиропеонской долины. Эти открытия многократно обсуждались и к настоящему моменту установлено, что на основании скудного материала открытий трудно уверенно говорить, что «первая стена» проходила именно по этой линии.

В 1970-х гг. Н. Авигад в ходе археологических работ в северной части Еврейского квартала, южнее улиц Давида и ха-Шальшелет (Тарик Баб ас-Сильсиле) раскопал на протяжении 65 м сложенную из небольших камней стену 7-и метровой толщины. С первого взгляда было видно, что это до-иродианская, более древняя стена. Н. Авигад идентифицировал ее как часть «широкой стены» царя Езекии (2 Пар 32:5). Немного севернее этого места этот же археолог нашел угол массивной башни, сохранившейся на высоте 7 м, и интерпретировал ее как принадлежавшую «средним воротам», упоминаемым в Иер 39:3, которые должны быть отождествлены с воротами Генната, упомянутыми Иосифом Флавием110. Восточнее этой башни была раскопана другая башня, датированная Хасмонейским периодом. В то же время раскопки в Цитадели («башне Давида»), проведенные Р. Амираном (Amiran) и А Эйтаном (Eitan) в 1968–69 гг., а также Д. Бахатом и М. Броши в 1970–71 гг., открыли внешнюю стену дворца Ирода, толщиною 8–10 метров, которая покоится на более древней стене 5-и метровой толщины, — точнее, была пристроена к ней для ее увеличения и усиления обороноспособности города. Массивные башни дворца Ирода, описание которых оставил Иосиф Флавий, также оказались возведенными на фундаментах более древних башен. Археологи датировали эту более древнюю стену Хасмонейским периодом111. В этом месте хасмонейская северная стена города делала поворот на юг, совпадая с западной стеной нынешнего Старого города. Таким образом был открыт северо-западный угол древней городской стены, которую большинство ученых отождествляет с «первой» стеной Иосифа Флавия, и которая, вероятно, была заложена еще во времена древних иудейских царей. «Вероятно, — замечает И. Шилон, — строители "первой" стены в Хасмонейский период многократно использовали направление и некоторые части стены Езекии в области Еврейского квартала, а также близость Цитадели и южной оконечности Города Давида»112.

Если конфигурация «первой» стены к настоящему времени более или менее ясна, то местонахождение «третьей» стены все еще твердо не установлено. Мнения исследователей продолжают описывать большую амплитуду. Еще в XIX веке ученые связывали с «третьей» стеной Иосифа Флавия остатки древних оборонительных сооружений в 400–450-ти метрах севернее нынешней стены Старого города. Основательные исследования в этой области были проведены Э. Л. Сукеником (Sukenik) и Л. А. Майером (Mayer) в 1925–27 гг. и в 1940 г. Они открыли восемь частей древней стены на протяжении 800 м, начиная от восточного склона холма, теперь занятого Русской миссией, на западе, и кончая Американским археологическим институтом и Вади ал-Джоз на востоке. Вместе с частями, известными ранее, линия стены достигла 1000-метрового протяжения. Построенная на твердом фундаменте, частью на скальной породе, стена эта сложена из больших каменных блоков размерами примерно 5,5 х 1,7 х 1,75 метров с характерной для Иродианского времени обработкой краев. Ширина стены колеблется от 4 до 4,5 м, но в высоту она практически не сохранилась. На равном расстоянии (30–32 м) в стене обнаружены фундаменты башен примерно одинакового размера (12 х 9 м)113.

Сукеник и Майер предположили, что это остатки «третьей» стены, возведенной Агриппой I. К такому же выводу пришел Э. Хамрик (amrick), в 1965 г. проведший ряд зондирований между улицами Дерех Шхем и Салах ад-Дина, на линии стены Сукеника–Майера. Здесь были найдены даже несколько монет римских правителей Иудеи, чеканенных между 54 и 59 гг. Далее, в 1972–74 гг. С. Бен-Арийе (Ben-Arie) и Э. Нетцер (Netzer), раскопавшие участок линии Сукеника–Майера западнее Американского археологического института, также обнаружили фундамент стены на протяжении 75 м, включая башню длинною 12 м и построенную в 9 м к северу от стены. Эта часть стены совершенно идентична по ширине и конструкции уже известным частям. Археологи подтвердили гипотезу Сукеника–Майера, отождествив эту стену с «третьей» стеной Иосифа Флавия.

Следуя гипотезе Сукеника–Майера, получается, что северные пределы Иерусалима I века далеко выходили пределы нынешнего Старого города. В Новый город Агриппы I нужно включить огромную площадь, охватывающую 80 гектаров (почти равную площади прежнего Иерусалима — 90 гектаров114), а также целый ряд памятников, в том числе «грот Иеремии» и «Садовую гробницу». Тому, что иродианский Иерусалим превосходил размерами нынешний Старый город, находят подтверждение в указании Иосифа Флавия, что окружность города составляла в его время 33 стадия (Война, V, 4, 3)115, то есть 6138 метров, в то время как окружность нынешнего Старого города равняется 4235 метрам. Правда, в этом случае не учитывается южная линия древних городских стен, которая достигала источника Силоам (там же, V, 4, 2) и, таким образом, была гораздо длиннее южных стен Старого города116.

Гипотеза Сукеника–Майера была принята многими учеными, включая У. Ф. Олбрайта (Albrigt) и М. Ави-Йону (Avi-Yona). Однако далеко не все исследователи с нею согласны. Открыта только северная линия этой предполагаемой стены, но ни ее западное, ни восточное продолжение не обнаружены. Сукеник и Майер считали, что их стена приходила на западе к Цитадели и Яффским воротам, а на востоке — к северо-восточному углу Храмовой горы. Однако раскопки севернее Цитадели и севернее северо-восточного угла нынешнего Старого города, проведенные в новейшее время, не выявили никаких следов древней стены, которую можно было бы датировать I в. н.э. Все то, на что указывалось и указывается как на фрагменты западного и восточного продолжения «третьей» стены Сукеника–Майера (включая башню Псефина, упомянутую Флавием), оказывается либо принадлежащим стене позднейшей эпохи, либо принадлежащим вовсе не стене117.

Альтернативная гипотеза была выдвинута Л. Винсентом, Дж. Симонсом (Simons), К. Кеньон, Г. Вайтманом (Wigtman) и другими учеными, утверждающими, что линия «третьей» стены в основном совпадала с северной стеной Старого города по линии Дамасских ворот. Эта гипотеза опирается на раскопки Р. Гамильтона, Б. Хеннеси и других археологов под Дамасскими воротами. Обнаруженная здесь древняя каменная кладка была вначале датирована временем строительства Элии Капитолины, но затем ее стали датировать Иродианским периодом. Г. Вайтман в 1989 г. определил, что строители ворот использовали многочисленные блоки с типично иродианской обработкой краев. По мнению Б. Хеннеси и К. Кеньон, Дамасские ворота возникли в I веке и продолжали служить римской Элии с некоторыми перестройками и дополнениями в их верхней части118.

Какая из этих гипотез предпочтительнее? Согласно Иосифу Флавию, «третья» стена проходила через «царские пещеры» (sp,laia basilika,). В этой части Иерусалима известна только одна пещера, называемая «пещерой Седекии» или «копиями царя Соломона» и представляющая собою обширную подземную каменоломню, используемую еще в древнейшие времена. В раввинских сочинениях она фигурирует как «большая пещера Седекии» (ВТ Эрубин, 61a–61b), по которой царь Седекия бежал из осажденного вавилонянами города (4 Цар 24:17–25:7). Вход в пещеру находится под стеной нынешнего Старого города, в 100 м восточнее Дамасских ворот. Этот вход в был заложен в 1542 г., во время возведения стен нынешнего Старого города при султане Сулеймане I, и вновь открыт в 1854 г. американским врачом и путешественником Дж. Баркли (Barclay).

Если Иосиф Флавий говорит об этой же самой пещере-каменоломне, то нужно признать, что гипотеза Сукеника-Майера не верна, и правы Л. Винсент, Дж. Симон и другие, утверждающие, что северная линия «третьей» стены совпадала с северной стеной нынешнего Старого города. Трудно представить, что Флавий назвал пещерой (тем более царской) какой-либо из гротов или погребальных склепов к северу от Старого города (обнаруженых ныне), при том, что ему была известна эта обширная подземная каменоломня.

Иосиф Флавий указывает также, что «третья» стена пролегала «против гробницы Елены, царицы Адиабенской», которая традиционно локализуется на севере от нынешних Дамасских ворот и отождествляется с «гробницей царей» (Tomb of te Kings). С этим указанием согласны обе предложенные реконструкции «третьей» стены. Правда, Флавий сообщает, что гробница Елены располагалась в трех стадиях от города (Древности, XX, 4, 3), то есть примерно в 590 метрах, тогда как известная ныне «гробница царей» удалена от линии Сукеника–Майера всего на 250 метров (и на 700 метров от стены нынешнего Старого города). Если взять за основу данные Иосифа Флавия, то линия «третьей» стены должна пролегать не по линии Сукеника–Майера и не по линии стен Старого города, а примерно посредине них, проходя через «Голгофу Гордона» и «Садовую гробницу». Однако никакой стены на этой линии не обнаружено. Получается, либо не верна гипотеза Сукеника–Майера, либо не точны данные Иосифа Флавия.

В своих произведениях Флавий часто указывает расстояния между различными объектами, в том числе и между такими, которые хорошо известны и ныне. Мы можем проверить точность его данных. Он сообщает, что Иерихон находится в 150 стадиях от Иерусалима (ок. 30 км) (Война, IV, 21, 10), а крепость Иродион — в 60 стадиях (11,1 км) (Древности, XV, 9, 4), что вполне соответствует действительности. Размеры Галилейского моря он определяет в 140 стадиев длинны (25,9 км) и 40 стадиев ширины (7,4 км) (Война, III, 10, 7), что также весьма близко к его реальным размерам: 21 х 8,5 км. Указанная им длина городских стен Самарии-Себастии — 20 стадий или 3720 м (Война, I, 21, 1) — вполне подтверждается археологами. Столь же достоверен Флавий, говоря о расстоянии, на котором находятся от Иерусалима окружающие его горы: Скопус — в 7, а Елеонская гора — в 5 стадиях (Война, II, 19, 4; Древности, XX, 8, 6); соответственно в 1,3 км и 925 м119. Поэтому у нас нет оснований подозревать историка в неточности, когда он указывает 3 стадия, отделяющих гробницу Елены Адиабенской от городской стены120.

Показательно расстояние, указанное Флавием до горы Скопус. Эта гора, как и «гробница царей», находится к северу от Иерусалима. От северной стены нынешнего Старого города до вершины Скопуса насчитывается 1,7 км, что на 400 м больше того расстояния, которые должны были составить 7 стадиев Флавия. Но если от вершины Скопуса отсчитать 7 стадиев в обратном направлении и прочертить линию северной границы Иерусалима времен Флавия, то эта линия окажется очень близка к линии «третьей» стены Сукеника–Майера.

Гипотеза Сукеника–Майера по сей день сохраняет свою силу. Х. Гева так резюмирует результаты поисков «третьей» стены: «Фактически нет никаких оснований датировать периодом Второго Храма северную стену Старого города и считать ее "третьей" стеной. Последние раскопки на линии стены Сукеника–Майера подтверждают, что она была построена в первом столетии н.э. Поэтому не исключено, что Сукеник и Майер действительно нашли "третью" стену Иосифа»121. Во всяком случае, добавим мы, гипотеза Сукеника–Майера, подкрепленная открытием реальных укреплений, датируемых Иродианским периодом, должна учитываться при определении линии «второй» стены Иосифа Флавия, а также во всех изысканиях, связанных с Голгофой и гробницей Иисуса.

* * *

Для нашей темы особый интерес представляет «вторая» стена, бывшая во времена Иисуса северной стеной Иерусалима. Исследователи прекрасно понимают, что нахождение остатков этой стены и установление ее конфигурации является ключом к определению местоположения Голгофы и гробницы Иисуса Христа. В дополнение к сказанному о «второй» стене Иосиф Флавий сообщает, что в ней имелось четырнадцать башен (Война, V, 4, 3) и что улицы Нового города располагались в косом направлении ко «второй» стене (там же, V, 8, 1). Во время осады в 70 г. за владение этой стеной разгорелись жаркие бои, и она переходила из рук в руки. Когда римляне окончательно овладели ею, они разрушили всю ее северную часть, очевидно, наиболее укрепленную. Упоминает Иосиф Флавий и о южной части этой стены, говоря о стоящих здесь особенно крепких башнях (там же, V, 8, 2).

Поразительно, но остатков столь мощных укреплений до сих пор не найдено, так что линия «второй» стены составляет одну из самых значительных проблем истории Иерусалима. Большинство ученых согласно в том, что «вторая» стена пролегала немного севернее «первой» стены, по территории нынешних Христианского и Мусульманского кварталов. Археологам предлагается найти эту древнюю стену в густой массе всевозможных строений, принадлежащих различным эпохам, — задача поистине не из легких. Поверхность в этой части Старого города не обнаруживает особенных топографических выпуклостей, чтобы по ним можно было бы сказать что-либо определенное о направлении «второй» стены.

Не ясно и то, когда была построена эта стена. Иосиф Флавий ничего об этом не говорит, так что строительство ее трудно связать с тем или иным историческим событием. Можно лишь предположить, что к моменту построения «третьей» стены, к 41–44 гг., «вторая» стена существовала достаточно длительное время. По сообщению Флавия, Иерусалим был окружен двойной стеной еще в 37 г. до н.э., когда город штурмовал Ирод Великий (Древности, XIV, 16, 2). Ученые XIX века полагали, что «вторая» стена была создана еще в ветхозаветный период и отождествляли ее с «широкой стеной» царя Езекии, либо с городскими стенами Иерусалима, описанными в Книге Неемии. Ныне эти взгляды отвергнуты. Современные исследователи склонны датировать «вторую» стену II в. до н.э. «Возможно, — пишет Х. Гева, — она была построена в Хасмонейский период для охраны рынка, расположенного в верхней части Тиропеонской долины»122.

Поискам остатков «второй» стены (до сих пор, увы, бесплодным) скоро исполнится два века. Еще в XIX столетии ученые пытались связать в единую линию различные фрагменты каменной кладки, обнаруженные в восточной части Христианского квартала и в западной засти Мусульманского квартала, и на этой основе реконструировать «вторую» стену123.

Обломки темных гранитных колонн и остатки мощной стены, сложенной из больших каменных блоков с типично иродианской обработкой краев, находящиеся на Русском месте и на участке Коптского монастыря, немного восточнее храма Гроба Господня, издавна привлекали к себе исследователей как возможные остатки «второй» стены Иосифа Флавия. Т. Тоблер, Э. Робинсон и другие ученые считали их остатками пропилей Константиновой базилики, но уже Е. Г. Шульц в 1843 г., а за ним Э. Пьеротти, М. де Вогюэ и Ж. Сепп предположили, что они принадлежат «второй» стене, и что пропилеи Константиновой базилики были построены на древнееврейской городской стене124. В 1883 г., проведя раскопки на Русском месте, архимандрит Антонин (Капустин) и К. Шик объявили, что нашли «вторую» стену и даже ворота в ней, выводящие как раз на участок храма Гроба Господня125. Две стены, одна идущая с севера на юг, другая — с запада на восток, сходились здесь не под прямым углом. Это было объяснено так, что «вторая» стена делала в этом месте поворот, оставляя за чертою города традиционное место Голгофы. К. Шик отождествил эту стену с ветхозаветной стеной, описываемой в Книге Неемии, и локализовал на ее линии пять ворот, упомянутых Неемией и принадлежавших северной части ветхозаветной стены126.

Такая реконструкция и датировка стены была оспорена другими учеными. Л. Винсент и Ф. Абель, а следом за ними другие исследователи датировали каменную кладку и гранитные колонны на Русском месте временем Элии Капитолины127. О том, что это не «вторая» стена, свидетельствуют сами по себе блоки иродианского времени; ведь в период Иродиадов появилась лишь «третья» стена, а «вторая» стена, по Иосифу Флавию, была построена еще до Ирода Великого. Новые раскопки, проведенные на этом участке У. Люксом в 1970–71 гг., подтвердили, что стена эта возникла в период строительства Элии Капитолины и не относится ко «второй» стене древнего Иерусалима. В ходе исследований было установлено, что римляне использовали строительный материал, взятый из разрушенных зданий Иерусалима, в том числе Иродианского храма. Нынешние ученые в большинстве своем считают, что стена на Русском месте вначале окружала теменос Адрианова храма, а затем строители Константина воспользовались ее материалом для возведения стен храма Гроба Господня128. По мнению С. Куаснона, эта стена и гранитные колонны вначале были частью фасада гражданской базилики, возведенной Адрианом и перестроенной при Константине в христианскую базилику129. При этом строители Константина прорубили в стене дополнительные проемы и двери130. В любом случае, остатки этой стены и проемы в ней не имеют отношения ко городской стене времен Иисуса Христа.

Все же, по мнению большинства современных исследователей, западная часть «второй» стены пролегала восточнее традиционного участка Голгофы и гробницы Христа. Рассматривая древнюю каменоломню, обнаруженную под фундаментом храма Гроба Господня и в районе Муристана, К. Кеньон предположила, что «вторая» стена была построена по откосу на восточной стороне древней каменоломни, причем наличие этой каменоломни было учтено в целях обороны «второй» стены. Этот взгляд совпал с выводами Авигада и других ученых, полагающих начало «второй» стены и ворота Генната в северо-западном углу Еврейского квартала. Это то, что касается западной части «второй» стены.

«Любые заключения относительно линии "второй" стены в самой северной ее части, — справедливо отмечает Х. Гева, — зависят от точной локализации "третьей" стены. Максимальная величина, которую Иерусалим достигал в период Второго Храма, представлена стеной Э. Сукеника и Л. Майера (в 450 м к северу от Дамасских ворот), при этом "вторая" стена была реконструирована ими вблизи Дамасских ворот. Здесь, доказывали они, "вторая" стена поворачивала на юго-восток и тянулась до башен крепости Антонии. С другой стороны, минимальные размеры, присваиваемые Иерусалиму периода Второго Храма, вписывают "третью" стену в пределы нынешнего Старого города, пролагая ее по линии Дамасских ворот. В этом случае линию "второй" стены проводят на север от ворот Генната, потом на восток, до крепости Антонии, немного южнее Дамасских ворот»131.

Интересно, что стенами библейского Иерусалима интересовались еще средневековые христиане, также считавшие, что линия стен современного им города не совпадает с городскими стенами времен Иисуса Христа. Галльский паломник Зевульф, посетивший Иерусалим ок. 1103 г., оставил такое наблюдение: «Император Адриан, называемый Элием, вновь выстроил город Иерусалим и храм Господень (т. е. святилище на Храмовой горе) и расширил город до Башни Давида (т. е. Цитадели), которая раньше была на далеком расстоянии от города; желающий может видеть с горы Елеонской, где были раньше крайние западные стены города и насколько он впоследствии был расширен» (подчеркнуто мною — Б. Д.). По-видимому, во времена крестоносцев полагали, что западная стена вначале пролегала вблизи Храмовой горы, и только при императоре Адриане ее проложили там, где она проходит ныне — на линии Цитадели и Яффских ворот. Некоторые исследователи не исключают также того, что Зевульф, предлагая взглянуть на город с Елеонской горы, указывал на руины «второй» стены, все еще видимые в его время (La Citez, 1896, 1, n. 1).

Упомянутый картограф Ж. Зуалларт изобразил на своей карте Иерусалима (1587 г.) линию западной стены древнего города, прочерченную от Дамасских ворот до некоей точки в западной стене Старого города, причем за ее чертою остались не только храм Гроба Господня, но и Цитадель вместе с Яффскими воротами. Таким образом Ж. Зуалларт отразил представление средневековых ученых о том, как именно проходила «вторая» стена Иосифа Флавия.

Иосиф описал «вторую» стену как начинающуюся от ворот Генната, расположенных в «первой» стене. Именно эти ворота и должны служить отправной точкой для реконструкции «второй» стены. Местоположение этих ворот до сих пор точно не установлено. По мнению более ранних исследователей Г. Гута (Gute) К. Шика и Л. Винсена, ворота Генната находились в непосредственной близости от дворца Ирода, почти рядом с башнями Гиппика и Фасаеля. Последующие ученые К. Каллинг (Calling), Л. Гролленберг (Grollenberg) и К. Кеньон предположили, что ворота Генната находились посредине «первой» стены, примерно на равном удалении от дворца Ирода и Храмовой горы. Этот взгляд подкрепил Н. Авигад, отождествив с воротами Генната открытые им в северо-западном углу Еврейского квартала остатки ворот Хасмонейского периода132. Такая локализация ворот Генната изменила представление о линии «второй» стены, начало которой Иосиф Флавий тесным образом связал с этими воротами.

Прежняя реконструкция «второй» стены принадлежит К. Шику, который основывался на результатах археологических изысканий XIX в. На его планах и схемах Иерусалима эпохи Второго Храма «вторая» стена начинается от дворца Ирода, точнее — от башни Гиппика и помещенных рядом с ней ворот Генната, поднимается немного к северу, охватывает с севера пруд Амигдалон (Биркет Хаммам ал-Батрак), затем поворачивает на восток, проходя через минарет мечети ал-Омария, минует с юга храм Гроба Господня, затем делает поворот в северном направлении, достигает улицы Тарик ас-Сарай (Виа Долороза), откуда снова поворачивает на восток, к крепости Антонии.

Теперь же, с перемещением ворот Генната в северо-западный угол Еврейского квартала, начало «второй» стены предполагается в этом месте. Отсюда ее ведут строго на север, вдоль нынешней улицы Сук Хан аз-Зайт, минуя по левую сторону храм Гроба Господня, доводят до той же улицы Тарик ас-Сарай, и уже отсюда поворачивают на восток, к крепости Антонии. Именно такая линия представлена Г. Вайтманом в его монографии, посвященной истории стен Иерусалима133. Эта линия оказывается на одну треть короче прежней линии «второй» стены и охватывает гораздо меньшую часть городской застройки. В частности, за чертою стены оказываются Муристан и пруд Амигдалон (Биркет Хаммам ал-Батрак), ранее включаемые в город.

Наконец, еще одну реконструкцию «второй» стены предложил М. Ави-Йона, принявший гипотезу Сукеника–Майера и в соответствии с ней отодвинувший самую северную часть «второй» стены к нынешним Дамасским воротам134. Линия стены Ави-Йоны начинается в том же северо-западном углу Еврейского квартала (у «новых» ворот Генната), что и линия Вайтмана, идет строго на север, до Дамасских ворот, где круто поворачивает на юго-восток и приходит к крепости Антонии. Линия Ави-Йоны на одну четверть длиннее линии К. Шика и более чем на треть длиннее линии Г. Вайтмана.

Таковы наиболее распространенные гипотезы. Все предложенные конфигурации «второй» стены мы отметили красным пунктиром на прилагаемой схеме этой части Старого города.

Два слова в описании Иосифом Флавием «второй» стены обращают на себя внимание. Во-первых говорится, что «вторая» стена «окружала (kuklou,menon) северное предместье», а во-вторых, что она «восходила», «поднималась» (avn,|ei) до Антонии. Следовательно, линия стены была не прямой, а выгнутой в сторону севера, полукруглой, окружающей жилые кварталы135. И все же выгиб этот не должен был быть большим, поскольку в то же время указывается, что «вторая» стена восходила, поднималась на северо-восток, до северо-западного угла Храмового комплекса, где находилась крепость Антония. Эти два указания Флавия помогут нам оценить ту или иную гипотезу. Крутой поворот, которая делает стена М. Ави-Йоны на юго-восток от Дамасских ворот, спускаясь затем к крепости Антонии, не соответствует описанию Флавия. Версии К. Шика и Г. Вайтмана в данном случае выглядят предпочтительнее. Что же касается того, что «вторая» стена окружала северное предместье, то линия Г. Вайтмана представляется более округлой, нежели неровная, с зигзагами линия К. Шика136.

Учтем и то сообщение Флавия, что во «второй» стене было четырнадцать башен (Война, V, 4, 3). Если расстояние между этими башнями было таким же, как расстояние между башнями «первой» стены, указываемое Флавием, — 200 локтей (92 м), — то длинна «второй» стены составляла 1260 м, намного больше, чем линия, начертанная К. Шиком (820 м), Г. Вайтманом (580 м) и М. Ави-Йоной (950 м). Такую длинную стену трудно уместить в пределах нынешних Мусульманского и Христианского кварталов, причем так, чтобы о ней можно было сказать, что она «поднимается» к крепости Антонии. Но если мы возьмем за основу стену Сукеника–Майера, в которой башни 12-ти метровой длинны находились в 30–32 метрах друг от друга, то длинна «второй» стены составит 580–615 метров, что заметно короче линий К. Шика и М. Ави-Йоны, но равно длине линии Г. Вайтмана.

Проходила ли «вторая» стена так, как думали раньше, или так, как полагают теперь, в обоих случаях храм Гроба Господня остается за ее чертою, вне Иерусалима начала I века. Традиционалистов должны устраивать все имеющиеся конфигурации «второй» стены, что с удовольствием подчеркивает Г. Кроль137. В подтверждение того, что участок храма Гроба Господня в начале I века находился за пределами города, указывается на существование здесь еврейского кладбища: древние евреи обычно хоронили покойников за городом. И все же вопрос о линии «второй» стены, равно как и о ее отношении к участку храма Гроба Господня, остается дискуссионным. Ученые вполне сознают, что все имеющиеся на сегодняшний день представления о «второй» стене достаточно гипотетичны. «Загадочный пассаж Иосифа, — пишет М. Броши, имея в виду рассказ Флавия о "второй" стене, — все еще ждет фактических археологических открытий»138.

* * *

Как бы то ни было, мы можем подвести некоторые итоги. Даже если участок храма Гроба Господня все же находился за чертою «второй» стены древнего Иерусалима, то это означает, что выполнено лишь первое евангельское условие локализации места распятия и погребения Иисуса. Как обстоит дело с другими условиями? Голгофа, как мы помним, должна была находиться близ оживленной дороги и недалеко от городских ворот.

Имела ли «вторая» стена ворота, сколько их было и где они находились — вопрос совершенно дискуссионный. Иосиф Флавий два раза упоминает ворота во «второй» стене, когда описывает ее оборону в 70 г. В первый раз он сообщает следующее: «иудеи разделились по позициям и защищали стену упорно; люди Иоанна боролись с крепости Антонии, северной храмовой галереи и гробницы царя Александра, а отряды Симона заняли вход [в город] у гробницы [первосвященника] Иоанна и защищали линию до ворот, у которых водопровод загибает к Гиппиковой башне» (Война, V, 7, 3). Во второй раз Флавий говорит кратко, что иудеи делали против римлян вылазки из «верхних ворот», находившихся во «второй» стене (там же, V, 8, 1) и, по-видимому, тождественных воротам, упомянутым выше. С первого взгляда кажется, что Флавий дает исчерпывающие описание этих ворот. Ориентирами для локализации их служат и замок Антония, и Храмовая гора, и гробница первосвященника Иоанна, и Гиппикова башня, и даже водопровод, проходивший в этой части города. Однако при попытке локализации ворот мы сталкиваемся с трудностями. Не установлено местоположение самого важного в данном случае ориентира — водопровода, который, по словам Флавия, как раз у этих ворот делал поворот в сторону Гиппиковой башни. Археологи пока не нашли остатков этого водопровода139. При таких условиях указать даже примерное местоположение Верхних ворот очень трудно. Ведь крепость Антония и гробница первосвященника Иоанна располагались у разных концов «второй» стены! Упомянутые Флавием ворота могли находится в том или ином месте на всем ее протяжении.

Из описания Иосифа Флавия явствует, что воины Симона защищали часть «второй» стены, прилегающую к «первой стене» у ворот Генната, а воины Иоанна — ту часть стены, которая прилегала к крепости Антонии, и что границей между двумя отрядами служили искомые ворота. Умозрительно можно предположить, что ворота находились на некотором удалении от ворот Генната и башни Антонии, примерно в середине «второй» стены. Обозначение же этих ворот — «верхние» (pu,laj ai` a;nw) заставляет думать, что эти ворота находились на северном участке «второй» стены, ближе к крепости Антонии, к которой, по словам Иосифа Флавия, эта стена поднималась.

Если принять реконструкцию М. Ави-Йоны, помещающего самую северную точку «второй» стены на месте нынешних Дамасских ворот, то можно почти с уверенностью говорить, что Верхние ворота Иосифа Флавия совпадали с Дамасскими воротами. Если принять реконструкцию К. Шика, то Верхние ворота окажутся в северо-западном углу «второй» стены, на пересечении улиц Сук Хан-аз-Зайт и Хотт ал-Ханака. Наконец, на карте Г. Вайтмана эти ворота указаны примерно в середине северной части «второй» стены, на линии нынешней улицы ал-Вад.

Мы уже видели, что в ряде случаев реконструкция «второй» стены Г. Вайтмана оказывается предпочтительнее реконструкции К. Шика и М. Ави-Йоны, потому что более соответствует описанию Иосифа Флавия. То же относится и к локализации Верхних ворот. Вспомним о том, что Флавий упоминает улицы Нового города, «расположенные в косом направлении к стене». В случае, если Верхние ворота находились на линии улицы ал-Вад, и городская улица, выходящая из этих ворот, совпадала с нынешней улицей ал-Вад, то такая улица действительно оказалась бы в косом направлении ко «второй» стене и Верхним воротам. То, что направление этой улицы совпадало с направлением нынешней улицы ал-Вад, весьма вероятно. Проложенные при римлянах две магистральные улицы (Кардо), сходящиеся у Дамасских ворот, надо думать, учитывали линии прежних улиц Иерусалима. В таком случае у второго Кардо, ставшего затем улицей ал-Вад, в свою очередь имелся прототип в виде улицы периода Второго Храма, пусть даже гораздо более узкой140.

Можно даже предположить, что улица эта последовательно проходила через некие ворота в «первой» стене, через Верхние ворота во «второй» стене, через северные ворота в «третьей» стене и, в конце концов, выводила на северную (Дамасскую, Сихемскую) дорогу. На некоторых схемах Иерусалима периода Второго Храма эта улица отмечена как «улица вдоль Тиропеонской долины» (Street along te Tyropoeon) и продолжается на юг вплоть до источника Силоам141. Первоначально она могла связывать Нижний город с упомянутым «верхним рынком», находившимся в северной части Тиропеонской долины.

Итак, наиболее вероятное местоположение Верхних ворот «второй» стены — либо ее северо-западный угол, на линии улицы Сук Хан аз-Зайт, либо в середине северной части стены, на линии улицы ал-Вад (и предпочтительнее здесь). Но и в том, и в другом случае ворота эти, равно как и выходившая из них дорога, не относились к участку, традиционно почитаемому как место распятия и погребения Христа. Этот участок прилегает не к северной части «второй» стены, а к западной! Максимально близко к этому участку ворота «второй» стены могли бы оказаться при нахождении их в северо-западном углу стены, на линии нынешней улицы Сук Хан аз-Зайт. Тогда от традиционной Голгофы до ворот насчитывалось бы всего 100–150 метров. Однако можно ли считать это расстояние отвечающим второму условию локализации Голгофы — близ оживленной дороги, настолько близко, что идущие по дороге могли читать надпись на кресте? Вряд ли.

Кроме того, находились ли ворота «второй» стены на линии улицы Сук Хан аз-Зайт или на линии улицы ал-Вад, выходившая из этих ворот дорога вела не на запад, к месту традиционной Голгофы, а на север, и эта была Дамасская дорога. Было бы трудно рассмотреть надпись на кресте даже с минимального в данном случае расстояния 100–150 метров. А людям, идущим по дороге, сделать это было бы еще труднее, — ведь, идя на север, они все больше бы удалялись от указанного участка. Предпринятая нами локализация Верхних ворот «второй» стены, упомянутых Иосифом Флавием, не позволяет говорить о том, что выйдя из них, мы оказались бы на почитаемом ныне месте распятия и погребения Иисуса или даже поблизости от него.

Но, может быть, кроме Верхних ворот имелись другие ворота во «второй» стене, с другой выходящей из них дорогой, местоположение которых более соответствует традиционному участку? Основной источник в этом вопросе — Иосиф Флавий — о других воротах во «второй» стене не говорит. Более того, из его рассказа можно заключить, что других ворот не было. Когда в 70 г. овладевшие «второй» стеной римляне были внезапно атакованы иудеями и решили в срочном порядке отступить за «вторую» стену, в Новый город царя Агриппы, им пришлось прорубать в стене проломы и лазы, чтобы покинуть опасные кварталы (Война, V, 8, 1). Этого, конечно, не потребовалось бы, имейся во «второй» стене несколько ворот, расположенных в разных ее частях.

Вчитаемся внимательнее в текст Иосифа Флавия, где описывается оборона левой или южной части «второй стены»: «отряды Симона заняли вход [в город] у гробницы Иоанна и защищали линию до ворот, у которых водопровод загибает к Гиппиковой башне». Что означает «вход [в город]» в этом месте и в какой стене он находился? Этот «вход» (evmbol,) ясно отличается Флавием от «ворот» (pu,l), то есть отличается и от ворот Генната, и от Верхних ворот «второй» стены. Согласно византийскому словарю Суде слово evmbol,n означает «проход, прорыв, пробоину». Еще в XIX веке в исследовательской литературе появились предположения, что Флавиев evmbol, представлял из себя проход в стене, либо в башне, и находился в той части «второй» стены, которая непосредственно прилегала к участку нынешнего храма Гроба Господня. Было обращено внимание на то, что Иосиф Флавий немногим ниже рассказывает об иудее Касторе, который оборонял «среднюю башню» «второй» стены и который скрылся из нее по подземному ходу, когда она зашаталась под ударами римского тарана (Война, V, 8, 4). В этой башне видели «воротную башню», прикрывавшую тот же «вход» в город142.

Разговоры об evmbol, оживились после 1883 г., когда архимандрит Антонин (Капустин) и К. Шик, проведшие раскопки на Русском месте, объявили об открытии остатков «второй» стены и ворот в ней, выводящих как раз на участок храма Гроба Господня. При этом архимандрит Антонин предпочитал называть эти ворота Судными, имея в виду церковную традицию, а К. Шик — Ефремовыми, отождествляя «вторую» стену с ветхозаветной стеной Неемии143. Правда, немецкого археолога несколько смутила ширина открытого прохода, — всего 2,58 м, — слишком маленькая для предполагаемых городских ворот, а также то странное обстоятельство, что двери в этих воротах открывались на запад, то есть во вне города, а не во внутрь, как обычно открываются городские ворота. Но К. Шик нашел выход и из этой трудности, локализовав к востоку от храма Гроба Господня упоминаемую Иосифом Флавием крепость Акру, частью укреплений которой были-де найденные стена и ворота144.

Поспешные и громкие заявления об археологическом подтверждении церковной традиции лишний раз показали, что раскопки на Русском месте с самого начала проводились не столько в научных, сколько в апологетических целях. Возбужденная заявлением о. Антонина и К. Шика фантазия христианских писателей тут же нарисовала «воротную башню, а рядом с нею, к югу, красивый, глаголем расположенный, крытый проход или галерею. Башня была показателем ворот Судных. У южной стены ее возвышенный, устланный каменными плитами помост служил судебным форумом. Здесь разбирались и решались все дела иудеев. Приговоренных к смерти выводили через главные ворота башни за город и здесь побивали камнями...»145 Подобная реконструкция уже тогда многим казалась надуманной, хотя она и отразилась частично на картах библейского Иерусалима. Как уже говорилось, дальнейшие исследования остатков древней стены на участке Русского места и Коптского монастыря, не подтвердили мнения К. Шика и его сторонников. В 1970–71 гг. раскопки У. Люкса показали, что древняя стена на Русском месте возникла в период строительства Элии Капитолины и не относится ко искомой «второй» стене Иосифа Флавия. Что касается ворот, то само их наличие в этом месте поставлено под большое сомнение. По мнению современных ученых, те проходы, которые в XIX веке были приняты за ворота в городской стене, на самом деле являлись частью арочного фасада базилики и храма, построенного Адрианом в 135 г., или даже более поздней Константиновой базилики146. Этим и объясняется то обстоятельство, что двери мнимых ворот К. Шика открывались на запад, а не на восток, а также то, что наружная отделка стены обращена на восток и на юг, во вне участка храма Гроба Господня.

Однако мы не можем игнорировать указание Флавия на «вход» в город, имевшийся где-то в южной части «второй» стены, по соседству с гробницей первосвященника Иоанна. Эта гробница часто упоминается при описании осады Иерусалима в 70 г., и, судя по указанию в «Войне», V, 11, 4, находилась вблизи пруда Амигдалон (ныне Биркет Хаммам ал-Батрак или пруд Патриарших бань). Учитывая это, а также то, что расположенный поблизости «вход» в город являлся крайним южным пунктом позиций отрядов Симона, можно предположить, что «вход» этот находился рядом с тем местом, где «вторая» стена примыкала к «первой», т. е. у ворот Генната. Следуя новейшим рекострукциям «второй» стены Г. Вайтмана и М. Ави-Йоны, а также локализации ворот Генната в северо-западном углу Еврейского квартала, «вход» этот нужно искать на этом же участке, в 200–220 метрах южнее Русского места и мнимых ворот К. Шика.

Разумеется, нельзя исключить того, что Иисуса вывели из города на казнь именно через этот Флавиев «вход» у гробницы первосвященника Иоанна. Другое дело, что и этот «вход», и пролегавшая здесь дорога достаточно удалены от церковного участка Голгофы и Гроба Господня, — столь же далеко, как и Верхние ворота «второй» стены.

Еще в Средневековье (если не раньше) христиане искали городские ворота, в которые Иисуса вывели на распятие. Мы имеем по меньшей мере две церковные традиции на этот счет. У Иоанна Вюрцбургского, описавшего «сионский» Крестный путь, читаем: «И здесь, через Железные врата (Ferream portam) Господь вынес крест, идя на смерть. И тут же место, где Матерь Дева встретила своего Сына. И отсюда 15 шагов (passus) до того пункта, где Господь взошел на Лобное место». 15 римских passus равняются примерно 22 метрам. Можно думать, что при крестоносцах Железные врата помещались где-то вблизи храма Гроба Господня, — следуя маршруту Иоанна Вюрцбургского, — южнее его, на территории нынешнего Муристана. На позднесредневековых картах Иерусалима мы находим Железные врата (Porta Ferrea) южнее улицы Давида, в северной части Армянского квартала. Традиционно с ними отождествляется средневековый арочный свод (высотой 11,4 м), называемый также «аркой Петра», находящийся на территории Сирийского монастыря, на улице Харет ал-Армен (Арарат). Некоторые ученые XIX в. склонны были видеть в этом своде остатки ворот Генната в «первой» стене библейского Иерусалима. Другие ученые уже тогда справедливо отмечали, что ничто не свидетельствует о том, что это были именно городские ворота; скорее всего это остатки арочного входа в некое большое здание147.

Само название «Железные врата» пришло из Деяний апостолов, где рассказывается, что освобожденный из темницы апостол Петр был приведен ангелом «к железным воротам (ad portam ferream — по Вульгате), ведущим в город, которые сами собою отворились им» (12:10). Из новозаветного рассказа можно заключить, что темница Петра находилась за пределами города, — уже одно это навевает сомнения в точности автора Деяний. Апостола Павла, например, следуя тому же источнику, содержали под стражей в крепости Антонии, которая, как подтверждает Иосиф Флавий, издавна служила местом заключения (Война, I, 5, 4). Что же касается «железных ворот», то иерусалимские ворота с таким названием не встречаются ни в Ветхом Завете, ни у Иосифа Флавия, ни в каком либо ином источнике148. Средневековая локация Железных врат основывается единственно на Деян 12:10. Эти врата относятся главным образом к истории апостола Петра, почему и называются «аркой Петра». Здесь же располагается церковь, построенная, по преданию, на месте дома Иоанна-Марка и его матери Марии, куда пришел освобожденный из темницы Петр (Деян 12:12). Вместе с тем, как видно из рассказа Иоанна Вюрцбургского, во времена крестоносцев Железные врата были связаны с шествием Иисуса на Голгофу и включены в тогдашний маршрут Крестного пути. Арочный свод — остаток византийского или даже раннемусульманского здания — стал воображаемыми воротами в воображаемой городской стене.

Примерно так же обстоит дело и с другой церковной локацией городских ворот, через которые Иисуса вывели на распятие. Седьмая станция нынешнего Крестного пути почитается как Судные врата (Gate of Judgment), у которых ведомый на Голгофу Иисус во второй раз упал под тяжестью креста. Станция эта располагается к северо-востоку от храма Гроба Господня, на пересечении улиц Сук Хан аз-Зайт и Хотт ал-Ханака, и представляет собою часовню, устроенную на участке, приобретенном францисканцами в 1875 г. Имеющаяся в часовне античная колонна из розового мрамора высотою 5,20 м и диаметром 65–70 см, стоящая на пьедестале высотою 1,25 м, как предполагается, принадлежала воротам, находившимся во «второй» стене древнего Иерусалима. Надо заметить, что местоположение этих «Судных врат» прекрасно вписывается в линию «второй» стены, предложенной К. Шиком и Г. Вайтманом. Это как раз тот северо-западный угол этой стены, где, как мы говорили, могли располагаться Верхние ворота, которые выводили на Дамасскую дорогу.

Иерусалимские ворота с названием Судные не встречаются ни в Ветхом, ни Новом Заветах, не было таких ворот ни в одной из трех городских стен, описанных Иосифом Флавием. Не знали таких ворот византийцы и крестоносцы. «Судные врата» возниакют в христианской топографии Иерусалима в XIII в. и сразу же привлекают к себе внимание многочисленных паломников. В итинерариях эти ворота называются Porta Vetus, Porta Antica («Старые врата»), Porta civitatis («Городские врата»), Porta Judiciaria («Судные врата») и связываются с различными эпизодами евангельских и апокрифических сказаний о шествии Иисуса на Голгофу. Бурхард Сионский (1283 г.), идя от Яффских ворот к Дамасским, видит «место распятия Господа по левую сторону от Старых или Судных врат (Porta Veteri sive Judiciaria)». «Они были названы Старыми, — уточняет Бурхард, — потому что существовали еще во времена иевусеев. Потом их назвали Судными, потому что перед ними творился суд, а во вне их исполнялись приговоры. Во вне их находится место распятия Господа, а Лифостротон, то есть место суда, находится внутри стен города, вблизи них. Остатки этих ворот видны еще в древней стене города; в то время как в новой стене, которая включает гробницу Господа, находятся ворота, названные так же». Уже Зевульф, как мы видели, относил строительство западной стены Иерусалима к временам Адриана и указал на более древнюю стену, пролегавшую гораздо ближе к Храмовой горе.

Иллюстрацией этих представлений служит Флорентийская карта Иерусалима (XIV в.), на которой «Судные или Старые врата» изображены в некоей внутригородской стене, соединяющей ворота Давида (Яффские) с воротами св. Стефана (Дамасскими), при том, что изображена и внешняя стена, проложенная между теми же воротами, и в ней также имеются «Судные врата». Собственно говоря, на Флорентийской карте мы видим первую попытку представить ту древнюю стену Иерусалима, которую ныне, благодаря Иосифу Флавию, мы называем «второй» стеной.

На других средневековых картах Иерусалима Судные врата обычно изображаются в виде уличной арки, подобной арке Ecce omo на Виа Долороза, иногда в виде башни с проходом внутри нее, и в большинстве случаев помещаются именно в том месте, где ныне находится Седьмая станция. «Это были высокие, большие и крепкие ворота, — пишет о них Иаков Веронский (1480–83 гг.), — ибо мы видели их впечатляющие руины, состоящие из больших квадратных камней». Бонифаций Рагузский (XV в.) говорит также и о колонне, вернее, о двух колоннах, стоящих на месте Судных врат. «Мы можем предположить, что идея ворот была подсказана двумя колоннами, из которых к настоящему времени сохранилась лишь одна, или, скорее, остатками арки, которая также не сохранилась», — рассуждает по этому поводу францисканский ученый П. Касвальдер149.

Встречаемое у средневековых авторов название данных ворот: Porta Antica и Porta Veteri, а также указание на то, что они существовали во ветхозаветные времена («во времена иевусеев» по Бурхарду), наводит на мысль, что они отождествлялись со «Старыми воротами», упоминаемыми в книге Неемии 3:6; 12:39 (Porta Veteri и Porta Antiqua по Вульгате), хотя прямых ссылок на эту книгу у средневековых авторов нет. Но даже такая не твердо установленная связь представилась Францисканской Библейской студии настолько важной, что в 1994 г. она предприняла раскопки на участке Седьмой станции.

Но еще ученые XIX века хорошо знали розовую колонну в часовне Седьмой станции. До того, как эту станцию учредили францисканцы, розовая колонна находилась в арабском кафе-ресторане, и уже тогда паломники рассматривали ее как остаток Судных врат, через которые Иисус прошел на пути к Голгофе150. Описав эту колонну, Л. Винсент указал еще на несколько подобных же колонн, расположенных на этом участке и встроенных в различные лавки и магазины тесно примыкающих друг к другу базарных улиц Сук Хан аз-Зайт, Сук ал-Лаханин и Сук ал-Аттарин. В частности, в арабском кафе «Башура» он видел остатки четырех античных колонн, которые вызвали у него ассоциации с римским Тетрапилоном, находившимся в этой части города151. Впрочем, более вероятно, что эти колонны принадлежали колоннадам Кардо Максимус, пересекавшего город как раз по линии Сук Хан аз-Зайт, и подобны тем колоннам, какие мы видим ныне на раскопанном и отреставрированном участке Кардо Максимус в Еврейском квартале. На основании местоположения отдельных колонн в районе тройных улиц Сук Л. Винсент определил даже примерную ширину Кардо Максимус в этом месте: около 8 метров, — что, по его замечанию, было меньше ширины главных улиц в других римских городах152.

Однако, что же все-таки францисканцы раскопали в часовне Седьмой станции в 1994 году? Руководивший раскопками Э. Аллиата (Alliata) опубликовал подробный отчет. В комнате на северной стороне станции обнаружены строительные конструкции различных эпох: римско-византийской, времен крестоносцев и мамелюков; были найдены, в частности, пилястры или косяки неких ворот, к которым была присоединена имеющаяся колонна. «Датировка этих ворот не может быть более ранней, чем датировка колонны, которая к ним присоединена и которая поддерживает средневековый свод», — отметил Э. Аллиата153. О самой колонне археолог высказал такое соображение: «Не обязательно она должна была составлять часть колоннады, но ее пропорции и ее нахождение на изолированном пьедестале или стилобате указывают на возможность того, что она могла находиться в составе некоторых памятников (Тетрапилона?) большой римско-византийской улицы»154. Результаты раскопок Э. Аллиата суммировал следующим образом: «в ходе археологических изысканий были обнаружены средневековая лавка кузнеца, широкое пространство ворот, открывавших доступ в византийское исчезнувшее здание, римская колонна, стоящая на изолированном пьедестале и на грубом основании стены или стилобате, а также слои с керамикой, которая отсылает к Иерусалиму библейской эпохи»155.

Итак, раскопки подтвердили общее мнение исследователей, что колонна Седьмой станции принадлежит римско-византийскому периоду. Строительство же на этом участке ворот (если это ворота) должно быть отнесено к последующей эпохе. Вполне вероятно, что появление этих ворот связано с оформлением нынешнего маршрута Крестного пути и представляет собою имитацию городских ворот времен Иисуса Христа. Не подтвердилось главное, ради чего, собственно, и производились раскопки: то, что на этом участке имелись ворота в до-римскую эпоху, которые можно было бы отнести ко «второй» стене Иосифа Флавия. Осколки керамики Иродианского и более ранних периодов свидетельствует лишь о том, что это место было обитаемо в эпоху Второго Храма, и, по-видимому, находилось в черте города.

Подчеркнем, что речь идет об участке, который, согласно нашему исследованию, будучи возможным северо-западным углом «второй» стены, является одним из наиболее вероятных местоположений Верхних ворот Иосифа Флавия. И только в этом случае можно было бы говорить о какой-то близости этих ворот к традиционному месту Голгофы и гробницы Иисуса. Но, коль скоро раскопки на этом участке ни обнаружили ни следов «второй» стены, ни древнейших ворот, дополнительное преимущество получает другое вероятное местоположение Верхних ворот «второй» стены — на линии улицы ал-Вад.

Вывод этот, совершенно неблагоприятный для церковной традиции, должен быть, тем не менее сделан нами, если мы собираемся продолжить исследование.