Карта сайта об авторе — Со Христом навеки. Стихи. Валерий Череванев купить в Христианский магазин КориснаКнига в Христианский магазин КориснаКнига

об авторе — Со Христом навеки. Стихи. Валерий Череванев купить в Христианский магазин КориснаКнига в Христианский магазин КориснаКнига

Валерий Череванев - путь в бессмертие

(1938-1993)

1 июля 1993 года умер талантливый поэт Валерий Череванев. 55 лет жизни было отведено ему на земле. И то, что Дмитрий Мережковский написал в 1887 году в связи со смертью Надсона, в полной мере относится и к нему.
"Поэты на Руси не любят долго жить. 
Они проносятся мгновенным метеором, 
Они торопятся свой факел потушить, 
Подавленные тьмой, и рабством, и позором
Их участь — умирать в отчаянье немом, 
Им гибнуть суждено, едва они блеснули, 
От злобной клеветы, изменнической пули 
Или в изгнании глухом".

Смерть Валерия была неожиданной. Незадолго до этого мы виделись с ним в Москве, где он мне советовал для транспортировки книг пользоваться тележкой, называемой в народе «кравчучкой». И вдруг случилось то, что он мастерски изобразил в одном из своих произведений, хотя и летом, но в «осенний период» его плодотворной творческой жизни. Аналогичные чувства навестили и меня, когда я вспомнил эти строчки, написанные еще в 1967 году.
Ты умер срочно в двадцать восемь.
Ты умер в золотую осень
И будто без вести пропал.
Мне разве смерть твоя награда?
Ты сделал то, чего не надо:
Твоя последняя тропа
Легла чрез лужи листопада.
Ты умер…  А ведь жил недавно,
Мог труд свершать, давать советы,
Передавал друзьям приветы,
Но умер резко и нежданно.

На его похоронах — 4 июля — были и читатели, и почитатели его поэзии. Но почему-то никто не плакал. Однако, как заметили очевидцы, "небо плакало дождем". Он всегда старался жить в гармонии с небом. Небо вдохновляло его. Недаром в одном из своих стихотворений, задавшем тон коллективному сборнику с названием "Радость", он восклицает:
"Нынче я радуюсь всякой причине 
Птице на взлете, ранней весне, 
Мокрому облаку, небу синему, 
Жизни, что бьется прибоем во мне".

Он искренне радовался птицам на ветках, и облаку синему, и другим чудесам Божьего творения. Он всегда подчеркивал это:
"Бог — не выдумка человечества 
И не миф, как Его представляют, 
Он законный Владыка вечности 
И Вселенною управляет".

Я помню, как Валерий по-детски радовался моему стихотворению "Я в бессмертье иду", которое стало песней. Оно соответствовало его настроению. В то мрачное время диктатуры атеизма весьма актуально звучали строки:
"Люди говорят, что Бога нет, 
Люди убеждают не молиться, 
Отреченье предлагают мне, 
В мир уйти и плоти поклониться".

Он призывал:
"Больше веруйте в силу Создателя, 
Больше веруйте в силу Божью, 
Светлым разумом и сознательно, 
Больше веруйте в Сущего, больше".

А в другом стихотворении он выразил свое сокровенное желание:
"Я хочу быть титаном веры, 
Я хочу гореть, не сгорая!"

Правда, несколько позже, узнав, что Титан — герой из греческой мифологии, он переделал эту строку. Он понимал, что не идольская муза, а живой Бог является Альфой творческого вдохновения.
Его стихи — не торты и не пирожные, а простой хлеб, иногда черный, но зато утоляющий голод. Многие современные стихотворцы настолько вычурно выражают свои скудные мысли, что от их кроссвордной, ребусной лирики жутко тошнит. Кстати, расходясь с Владимиром Маяковским во многом, я все же должен согласиться с его оценкой подобной поэзии, данной в стихотворении "Птичка Божия". Он описывает юношу, претендующего на роль поэта:
"На затылок нежным жестом 
он кудрей закинул шелк, 
Стал барашком златошерстым, 
И заблеял и пошел,
Что луна, мол, над долиной 
Мчит ручей, мол, по ущелью...
Тиндидликал мандолиной, 
Дундудел виолончелью".

Свою реакцию на это строчкогонство Маяковский, помимо удара "лапой об стол", выразил в словах:
"Бросьте вы поэта корчить! 
Погляжу: с лица ли, сзади ль 
Вы — тюльпан, а не писатель! 
Уберите этот торт! 
Стих даешь — хлебов подвозу. 
В наши дни писатель тот, 
Кто напишет марш и лозунг!"

Разумеется, стихи Валерия Череванева были не без грусти, не без минора. Одно свое произведение он так и назвал: "Письмо моей грусти".
В кругах христианской молодежи хорошо знают его стихотворение: "Юность дорогая, ты уходишь? Да" и песню "Бьют часы".
Однако он не только скорбно констатирует грустную быстротечность земной жизни, но ориентирует духовный взор на вечные ценности.
В стихотворении "К 70-летию матери" он предлагает старый рецепт спасения:
"Если жизнь твоя не получилась,
В неудачах прошла и скорбях,
И душа твоя истомилась,
Есть у Господа и для тебя
И любовь, и прощенье, и милость".

Не все знают о том, что первое его стихотворение было напечатано в газете "Труд", где он с юношеским максимализмом восхвалял космический корабль с "орлом советским на борту", как он называл Юрия Гагарина. После того как высоко взлетевший "орел" низко пал, Валерий переосмыслил свое отношение к зарвавшимся гордецам. Народная мудрость гласит: "Сатана возгордился, с неба свалился. А коль мы гордимся — на что годимся?" В поэме "Враг душ человеческих" (другое название "Диавол") поэт  разоблачает коварную тактику древнего обольстителя и советует:
"Взвесь плод правды и мира ложь. 
Счет спасенья требует точности 
Для чего живешь и куда идешь, 
Пока дышишь, обдумай до тонкости.
И ответить не упусти, 
Всколыхнув себя трезвым диагнозом: 
С кем ты вечность решил провести 
С Богом любящим или... с диаволом".

Свой первый машинописный сборник "Время для перелета" с поэмой "Голос моря" Валерий подарил мне в 1983 году с надписью: "Во дни служения Господу, трудного, но радостного, брату и другу Александру Савченко от автора".
В 1992 году издательство "Милосердие" выпустило в свет его поэму "Враг душ человеческих", которую он также подарил мне с цитатой из послания к Римлянам 8:28: "Любящим Бога ... все содействует ко благу". Эти евангельские строчки всегда были бальзамом для меня.
Он любил поэзию, тщательно отделывая свои стихи. В светской литературе он, бесспорно, мог бы весьма преуспеть. Но он сознательно ступил на путь отшельничества и аскетизма, на самом деле являясь "странником и пришельцем на земле".
Одно время, когда в стране развернулась перестройка — он питал иллюзии о публикации своих вещей в журнале "Юность". С юмором он рассказывал мне, как ему порекомендовали литконсультанты: "У вас седая голова, молодой человек. В ваши годы поздно заниматься поэзией".
Увы, они ошиблись. Тематика стихов Валерия Череванева не стареет. Хотя нам так будет не хватать его живого. Его харьковский друг — другой замечательный христианский поэт Василий Беличенко — прочитал в день погребения:
"Жизнь исчезает, словно пар. 
Уходит, как в песок вода. 
И молод человек иль стар 
Смерть не взирает на года.
О брат, иного б я желал: 
Чтобы живя, по мере сил 
Ты труд духовный совершал 
И радость ближним приносил.
Был в этом мире странник ты. 
Построить дома не успел, 
Но словно редкие цветы 
Выращивать стихи умел.
Горел ты, брат, громя грехи, 
И неожиданно угас... 
Ты умер, но твои стихи 
Жить остаются среди нас".

Мне всегда была близка поэзия Валерия, поэтому я с удовольствием печатал его в тех изданиях, которые редактировал. Последняя прижизненная публикация подборки его стихов была зимой 1993 года.
В 1994 году в издательстве «Светильник» пятитысячным тиражом с Божьей помощью вышел стихотворный сборник Валерия Череванева «Время для перелета», а в 1997 году, в США был выпущен более полный сборник стихов и поэм «Со Христом навеки». 
А закончить эти размышления я хочу строками Дмитрия Мережковского:
"Поймите же, друзья, он не услышит нас: 
В гробу, в немом гробу он спит теперь глубоко, 
И между тем, как здесь все нежит слух и глаз, 
И льется музыка и блещет яркий газ, 
На тихом кладбище он дремлет одиноко. 
В глухой, полночный час... 
Уста его сомкнулись без ответа... 
Страдальческая тень погибшего поэта, 
Прости, прости!"

Хотя, впрочем, Валерий не погиб, поскольку "Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3:16).
Прекрасный христианский поэт Валерий Череванев, будучи глубоко верующим человеком, нашел свою "золотую жилу". Он писал о том, что не подвергнется инфляции. Он писал о том, что пробуждает и укрепляет веру. И его поэзия бессмертна. Он не погиб, а ушел в бессмертие.