2014 — КориснаКнига

Что говорит об этом библия

Существует теория, которая волнует миллионы христиан, и породила бесчисленное множество вопросов в современном религиозном мире. Эта теория вращается вокруг того, каким образом придет Христос на эту землю в конце света. Многие верят, что Христос возвратится тайно и произойдет так называемое «тайное восхищение». Множество христиан пытались понять такие два вида предсказания таких как «милость» и «футуризм» и безнадежно запутались. Согласно этой точки зрения пришествие Христа произойдет в два этапа. Первый раз Он придет тайно, чтобы взять церковь на небеса, а затем через семь лет, Он явится открыто, во всей Своей силе и славе. Предполагается, что между этими двумя этапами к власти придет Антихрист, и наступит «время великой скорби».

Зима в Америке... Рождественские дни,
Горит камин - спокойно и уютно.
Господь послал мне тихие минуты
И после бурь так дороги они!

А на столе, как вечный Божий глас,
Святая Библия - источник вдохновенья.
Она открыла для души спасенье
И укрепляла в трудный жизни час.

Камин горит... Трепещут огоньки
По дереву легко перебегая.
О, как они тайгу напоминают -
И лагеря, что ныне далеки.

Зима, костер: притих бушлатный строй,
Кругом тайга да полотно дороги...
Измучены, застужены, убоги
Строители и сумрачный конвой.

И даже пес - наш страж, уткнувши нос,
Лежит вблизи без зла и раздраженья.
Костер горит, как символ примиренья,
А снег вокруг - почти в метровый рост.

Окончен день. Мы благодарно пьем
Тепло костра. К огню простерши руки,
Отодвигаем скорый миг разлуки,
Когда мы в ночь студеную уйдем.

Ведь нам еще до лагеря брести
И час, и два под шапкой снегопада...
Но во Христе мне помощь и отрада -
Я свое бремя должен донести.

Прошли года... И замерли вдали
И лагеря, и стон тюремной двери.
И после стольких лет Господь отмерил
Увидеть снова край родной земли!

Увидеть тех, с кем вместе вышли в путь,
Обнять друзей, родную речь услышать,
И вместе петь о Том, Кто всех превыше,
К Его стопам молитвенно прильнуть.

А если вновь свирепый уроган
Ударит по свидетелям Христовым,
Даруй и мне, Создатель, силы снова
Быть там - среди гонимых христиан.
Георгий Винс.

Даже при том, что все еще крайне проблематична линия «второй» стены Иерусалима I века и до сих пор не найдена ни она сама, ни какие-либо ворота в ней, исследование стоит продолжить.

Мы установили не так уж и мало. Из всех предложенных конфигураций «второй» стены одна, а именно реконструкция Г. Вайтмана, в наибольшей степени соответствует данным первоисточника — Иосифа Флавия. Судя по всему, «вторая» стена охватывала относительно небольшую территорию городской застройки к западу от Храмовой горы. Мы установили также, что стена эта имела ворота, называемые Флавием «верхними», которые располагались в северной части этой стены. Еще один проход в этой стене имелся в южной ее части, там, где она примыкала к «первой» стене. И Верхние ворота, и южный проход могут рассматриваться как те ворота, близ которых, согласно Евангелиям, был распят Иисус Христос.

Остается последнее евангельское условие локализации Голгофы и гробницы Иисуса: они должны находиться вблизи оживленной дороги. Именно это условие, которому до сих пор не уделялось должного внимания, которое рассматривалось как вторичное и подчиненное по отношению к другим условиям, может оказаться первейшим для решения поставленной задачи.

Местоположение Голгофы зависит от конфигурации «второй» стены Б. Г. Деревенский

Общеупотребительными ныне терминами «первая», «вторая» и «третья» стены древнего Иерусалима мы обязаны Иосифу Флавию. Именно он ввел эти термины в широкий оборот. В «Иудейской войне» Иосиф более или менее подробно описывает городские стены I века, существовавшие до разрушения Иерусалима Титом:

Из трех стен древнейшая была труднопреололима вследствие окружавших ее пропастей и возвышавшегося над ними холма, на котором она была построена. Но ее природная мощь была значительно усилена еще искусственно, так как Давид и Соломон, равно как и последовавшие за ними цари, старались превзойти друг друга в укреплении этой твердыни. Начинаясь на севере у так называемой башни Гиппика, она тянулась до Ксиста, примыкала затем к [зданию] Совета и оканчивалась у западной галереи храма. С другой стороны, по направлению к западу она, начинаясь у того же пункта, шла к месту, называемому Бесоном, тянулась до Ессенских ворот, возвращалась затем к югу от источника Силоам, загибала опять восточнее, к рыбному пруду Соломона, отсюда тянулась до так называемой Офлы (т. е. Офеля) и оканчивалась у восточной галереи храма. Вторая стена начиналась у ворот Ген[н]ата, принадлежавших еще первой стене, окружала только северное предместье и поднималась до Антонии. Третья стена опять начиналась у башни Гиппика, откуда она тянулась на север до башни Псефины, отсюда, простираясь против гробницы Елены, царицы Адиабенской и матери царя Изата, шла через царские пещеры и загибала у угловой башни так называемого Гнафейского памятника; после этого она примыкала к древней стене и оканчивалась в Кедронской долине. Этой третьей стеной Агриппа обвел возникшую новую часть города. (Война, V, 4, 2 [142–148])109

Не совсем ясно, насколько описанные Флавием стены сопоставимы с ветхозаветными данными о стенах и укреплениях библейского Иерусалима. По этому поводу высказаны разные суждения и предложена различная идентификация. Большинство ученых все же склоняется к тому, что «первая» стена Иосифа Флавия, названная древнейшей, примерно совпадала с линией городских стен Иерусалима периода Царств, а также Персидской и Эллинистической эпох (в том числе северный участок этой стены). Очевидно и то, что большая часть этой стены далеко не совпадает со стенами нынешнего Старого города и еще ожидает своего археологического открытия.

Еще в 1862 г. в районе лютеранского приюта на улице св. Марка была открыта часть массивной стены (18 м длинны) с двумя башнями немного на север от нее. Об этом открытии впервые сообщил К. Шик, идентифицировавший находку как остатки «первой» стены, соединявшей Храмовую гору с Цитаделью. Немного восточнее этого места, в северной части Еврейского квартала, примерно посредине между аркой Вильсона и Цитаделью Р. Гамильтон (amilton) в 1931 г. раскопал остатки массивного вала, так же определив их как часть «первой» стены, пролегавшей поперек Тиропеонской долины. Эти открытия многократно обсуждались и к настоящему моменту установлено, что на основании скудного материала открытий трудно уверенно говорить, что «первая стена» проходила именно по этой линии.

В 1970-х гг. Н. Авигад в ходе археологических работ в северной части Еврейского квартала, южнее улиц Давида и ха-Шальшелет (Тарик Баб ас-Сильсиле) раскопал на протяжении 65 м сложенную из небольших камней стену 7-и метровой толщины. С первого взгляда было видно, что это до-иродианская, более древняя стена. Н. Авигад идентифицировал ее как часть «широкой стены» царя Езекии (2 Пар 32:5). Немного севернее этого места этот же археолог нашел угол массивной башни, сохранившейся на высоте 7 м, и интерпретировал ее как принадлежавшую «средним воротам», упоминаемым в Иер 39:3, которые должны быть отождествлены с воротами Генната, упомянутыми Иосифом Флавием110. Восточнее этой башни была раскопана другая башня, датированная Хасмонейским периодом. В то же время раскопки в Цитадели («башне Давида»), проведенные Р. Амираном (Amiran) и А Эйтаном (Eitan) в 1968–69 гг., а также Д. Бахатом и М. Броши в 1970–71 гг., открыли внешнюю стену дворца Ирода, толщиною 8–10 метров, которая покоится на более древней стене 5-и метровой толщины, — точнее, была пристроена к ней для ее увеличения и усиления обороноспособности города. Массивные башни дворца Ирода, описание которых оставил Иосиф Флавий, также оказались возведенными на фундаментах более древних башен. Археологи датировали эту более древнюю стену Хасмонейским периодом111. В этом месте хасмонейская северная стена города делала поворот на юг, совпадая с западной стеной нынешнего Старого города. Таким образом был открыт северо-западный угол древней городской стены, которую большинство ученых отождествляет с «первой» стеной Иосифа Флавия, и которая, вероятно, была заложена еще во времена древних иудейских царей. «Вероятно, — замечает И. Шилон, — строители "первой" стены в Хасмонейский период многократно использовали направление и некоторые части стены Езекии в области Еврейского квартала, а также близость Цитадели и южной оконечности Города Давида»112.

Местоположение Голгофы зависит от местоположения претория Пилата Б. Г. Деревенский

Согласно Евангелиям, преторий Пилата был тем местом, из которого Иисуса повели на казнь. Следовательно, чтобы сказать что-либо определенное о местоположении Голгофы, нужно сначала установить местоположение этого претория.

Исследователи отдают себе отчет в том, что после двукратного разрушения древнего Иерусалима римлянами (в 70 и 135 гг.), после радикальных перестроек города при римском императоре Адриане, при христианском императоре Константине, затем при крестоносцах, мамелюках и турках, остатки исторического претория Пилата вряд ли удастся найти. Все камни того древнего строения давно разобраны на новые постройки. Мы можем лишь, вооружившись данными источников, исследуя церковную традицию, судить (с той или иной степенью вероятности) о возможном местоположении того легендарного претория.

Нынешняя надпись над дверьми 1-й станции Виа Долороза: TO PRAITWRION — PRISON OF CRISTI («Преторий — темница Христова») появилась лишь в прошлом веке, когда окончательно оформились все четырнадцать станций Крестного пути. Христианским паломникам и туристам показывают плиты евангельского Лифостротона в церкви Сестер Сиона, где Иисуса судил Понтий Пилат, показывают место бичевания Христа в часовне соответствующего названия, показывают и арку, на которую римский правитель вывел избитого Иисуса и показал его народу, говоря: «Се Человек» (Ecce omo). Однако мы должны знать, что все эти объекты были локализованы лишь в новое время и что древние христиане помещали их совсем в другой части Иерусалима.

Г. Деревенский

На протяжении веков в христианском мире никто не подвергал сомнению аутентичность традиционно почитаемых Голгофы и гробницы Христа, пока ученые XIX века не произвели тщательную ревизию христианских святынь на предмет их подлинности и не пришли к отрицательным результатам. Отсутствие указаний на святые места в до-Никейскую эпоху породило сильнейшее подозрение, что эти святыни были изобретены задним числом для многочисленных паломников, которым хотелось лицезреть каждое место, упоминаемое в Евангелиях. Подозрений таких не избежали и древнейшие евангельские святыни: пещеры Благовещения и Рождества, а также Голгофа и Гроб Господень. Именно тогда появилась мысль о том, что настоящая гробница Иисуса еще не найдена и не идентифицирована.

Сомнения в достоверности Голгофы и Святого Гроба возникли еще в XVIII веке. Посетивший в 1738 г. Иерусалим немецкий ориенталист Корте (Korte) опубликовал описание своего путешествия, в котором высказал мнение, что традиционная Голгофа не подлинная, поскольку располагается в центре города, а должна, согласно Евангелиям, находиться за городскими стенами. Корте предположил, что Голгофа находится на западе от Яффских ворот, в районе пруда Биркет Мамилла. Понятно, что немецкий путешественник отождествлял современные стены Старого города со стенами библейского Иерусалима. То же думали о Голгофе Дж. Плессинг в 1789 г. и Э. Кларк в 1812 г. Первый крупный ученый, проводивший археологические раскопки в Иерусалиме, — Э. Робинсон — также высказался против подлинности традиционной святыни, хотя и не предложил никакой альтернативы.

Эрнест Ренан в качестве возможной Голгофы рассматривал несколько возвышенностей в окрестностях Старого города: ветхозаветные холм Гареб и местность Гоаф, упоминаемые пророком Иеремией (31:39) и лежащие к северо-западу от Иерусалима, а также холмы, господствующие над долиной Хинном выше Биркет Мамиллы, и еще холм, господствующий над «гротом Иеремии» (Жизнь Иисуса, гл. 25). Трудно сказать, насколько Ренан руководствовался данными источников, достижениями археологии XIX в., а насколько — стремлением продемонстрировать свою полную независимость от церковной традиции. Кажется, он готов принять за Голгофу любое место, лишь бы это был не храм Гроба Господня.

Б. Г. Деревенский

В этой главе мы займемся тем, с чего, собственно, должны были начать. Прежде, чем говорить что-либо о местоположении Голгофы и гробницы Иисуса, с

ледует рассмотреть данные первоисточников, — четырех канонических Евангелий и новозаветных писаний в целом, а также раннехристианской традиции, представленной сочинениями церковных авторов II–V вв. Проанализируем соответствующие тексты.

Канонические Евангелия, хотя и с небольшими отклонениями (каждое в свою сторону), воспроизводят в основном одно и то же христианское предание, которое в среде библеистов называется «повествованием о Страстях Господних». Предполагают также, что оно было вначале написано отдельным образом и имело хождение в раннехристианских общинах, пока не сделалось заключительной частью Евангелий.

Предание это содержит непременные эпизоды:

1. Пасхальная вечеря Иисуса с учениками (Мф 26:17–29; Мк 14:12–25; Лк 22:7–38; Ин 13–17);

2. Ночная молитва в Гефсиманском саду на Елеонской горе (Мф 26:30–46; Мк 14:26–42; Лк 22:39–46; Ин 18:1);

3. Арест Иисуса в том же саду (Мф 26:47–56; Мк 14:43–52; Лк 22:47–53; Ин 18:2–12);

4. Допрос (или суд) в синедрионе (или в собрании) иудейских старейшин (Мф 26:57–75; Мк 14:53–72; Лк 22:66–71; Ин 18:13–27);

5. Допрос (или утверждение приговора старейшин) римским правителем Пилатом (Мф 27:1–30; Мк 15:2–19; Лк 23:1–25; Ин 18:28–19:15);

6. Казнь Иисуса через распятие (Мф 27:31–56; Мк 15:20–41; Лк 23:26–49; Ин 19:16–37);

7. Погребение (Мф 27:57–66; Мк 15:42–47; Лк 23:50–55; Ин 19:38–42);

8. Воскресение из мертвых (Мф 28:1 сл.; Мк 16:1 сл.; Лк 24:1 сл.; Ин 20:1 сл.).

Дополнительно к этому евангелист Лука сообщает об участии в деле Иисуса прибывшего в Иерусалим тетрарха Ирода Антипы (23:8–12), вставляя этот эпизод в рассказ о суде Пилата, а евангелист Матфей, со своей стороны, вставляет в повествование эпизоды с раскаянием и смертью Иуды Искариота (27:3–10) и со стражей у гроба Иисуса (27:62–66; 28:9–15).

Из всех мест, где происходили указанные события, бесспорно локализуется только одно: Гефсиманский сад на Елеонской горе, к востоку от Иерусалима. Обо всех остальных пунктах евангельского предания мы можем судить лишь предположительно.

Например, до сих пор не выяснено точно, где Иисуса судил синедрион (или собрание старейшин).

Обычно заседания иерусалимского синедриона происходили в особой Каменной палате (Liskat a-Gazit), которая, согласно Мишне, находилась во внутреннем дворе Храма (Йома, 25, 1). Однако Матфей, Марк и Иоанн, повествуя о допросе Иисуса, говорят о «дворце» или «дворе» первосвященника (auvl/j tou/ avrciere,wj — Мф 26:57; Ин 18:15), а Лука — о «доме первосвященника» (oi=koj tou/ avrciere,wj; 22:54). Действительно, вряд ли судьи Иисуса собрались тогда в Каменной палате при Храме. Есть все основания считать, что заседание это было внеурочное (происходило оно ночью или ранним утром) и даже чрезвычайное. Оно вполне могло происходить в собственном доме первосвященника, где, вероятно, члены синедриона собирались в тех случаях, когда нужно было решить какой-то частный или срочный вопрос (Мф 26:3). По всей видимости дом первосвященника имел довольно обширный двор (auvl/j) с неким возвышением, где происходил суд над Иисусом, в то время как Петр оставался вне или внизу этого возвышения (Мф 26:69; Мк 14:66). Марк говорит даже о «переднем дворе» (to. proau,lion — 14:68), подразумевая, что имелся и другой, внутренний двор. Исследователи полагают, что это был не частный дом, а официальная резиденция иерусалимского первосвященника, в которой позже проживал первосвященник Анания (Иосиф Флавий. Война, II, 17, 6)66.

Б. Г. Деревенский

Христианский Иерусалим пришел на смену существовавшей два века римской колонии Элии Капитолине. Римское название города продолжало употребляться христианскими авторами вплоть до мусульманского завоевания Иерусалима, передалось и мусульманам, именовавшим святой город Илией. Но римская Элия Капитолина, как установлено в ходе археологических изысканий, разительно отличалась от Иерусалима периода Второго Храма, от библейского города, современного Иисусу Христу и его первым последователям. После того, как Иерусалим был дважды разрушен римлянами в ходе подавления иудейских восстаний в 70 и 135 гг., он был отстроен заново по плану, разработанному архитекторами императора Адриана, и стал представлять собою типично римский город. Изменилась конфигурация городских стен, целого ряда городских укреплений, были проложены новые широкие и прямые улицы взамен прежних узких и извилистых, на руинах еврейских домов возведены новые здания. Римская планировка Иерусалима в целом продолжает сохраняться до сих пор. Нынешний Старый город в основе своей был оформлен именно при Адриане. Все последующее строительство, проводимое в Иерусалиме и христианами, и мусульманами так или иначе зависело от римской планировки и следовало ей.

Более того, есть доводы, что и Храмовый комплекс, традиционно считающийся детищем Ирода Великого, размеры и конфигурацию которого воспроизводит сегодня Харам аш-Шариф, на самом деле был спланирован и построен Адрианом. Иродианский же храм был гораздо меньше по размерам и занимал не более 1/3 площади нынешней Храмовой горы52.

Другими словами, те церковные открытия, о которых шла речь в предыдущей главе, были сделаны на территории совершенно другого, нового города, построенного римлянами на месте древнего Иерусалима. Если эти открытия подлинны, то надо признать, что христиане IV века успешно справились с чрезвычайно трудной археологической задачей. Но как раз подлинность этих открытий нуждается в проверке, для чего требуются уже настоящие археологические исследования.

Что же говорит современная археология?

Археологическая история Иерусалима подразделяется на несколько сменявших друг друга периодов, в частности:

– Древний или ранний период (с древнейших времен примерно до середины II в. до н.э.), — собственно, это ветхозаветный Иерусалим.

– Хасмонейский период (сер. II в. до н.э. – 37 г. до н.э.);

– Иродианский период (37 г. до н.э. – 70 г. н.э.);

– Римский период (с 70 г. или даже с 135 г. н.э. до первой половины IV в.);

– Византийский период (IV–VII вв.);

и далее.

Б. Г. Деревенский

Христианское предание связывает Голгофу с местом погребения первого человека Адама. Об этом писал еще Ориген, говоря, что на Лобном месте, где иудеи распяли Иисуса, покоилось тело Адама, и пролитая кровь Спасителя омыла кости Адама, оживотворив в его лице весь человеческий род (Комм. на Мф; PG, 26, 265). Однако, комментируя таким образом Евангелие, Ориген никак не локализовал Лобное место, не указал, где оно находится. Из сообщения Оригена явствует лишь то, что Голгофа связывалась с могилой Адама еще в до-Никейскую эпоху.

В IV веке это предание стало почти общепризнанным. У Псевдо-Афанасия мы можем прочесть, что Христос пострадал на том месте «где, как говорят еврейские учители, была могила Адама, и где, они говорят, он был погребен после его проклятия» (Passione et Cruce Domini). Епифаний в Панарионе (46, 1, 9) указал даже, что на Голгофе действительно был найден череп Адама. Эту же традицию поддержали Василий Великий (Комм. на Ис, V, 141), Иоанн Златоуст (Гомил. на Ин, XIX, 16–18) и другие церковные авторитеты.

В Евангелиях Иисус называет себя Сыном человеческим, что по-еврейски звучит как ben ’ādām — «сын Адама». В Церкви возникает представление о Христе как типологическом соответствии первому человеку, развивается идущее от ап. Павла учение о Христе как о «втором» или «новом» Адаме. «Первый Адам был создан душой живою, — писал Амвросий Медиоланский, — второй же есть Дух животворящий. Сей второй Адам — Христос» (Комм. на Лк, 1; PL, 15, 1584-1586). По учению Церкви, Христос во всем был подобен первому человеку, кроме греха. Он осмысливается как своего рода антитип Адама. Если библейский праотец впал в первородный грех и обрек человечество на смерть, то Христос, второй Адам, очистит людей от греха и избавит человечество от смерти (Рим 5:18–19; 1 Кор 15:22). Совершенно также впоследствии Дева Мария была осмыслена как «вторая Ева». У Мильтона в «Потерянном рае» Мария искупает грехопадение праматери человечества тем, что рождает Сына, который победит Сатану (X, 183 сл.).

Не удивительно поэтому, что сближение и отождествление Христа с Адамом повлекло сближение и отождествление святых мест, связанных с ними. «Вознесен был на древо Врач там, где лежал больной» (Августин. ). В «Пещере сокровищ», сирийском сочинении VII в., рассказывается, что Ной взял тело Адама из могилы и спас его от потопа в своем ковчеге; затем Сим, сын Ноя, доставил останки первого человека в Иерусалим и похоронил их на Голгофе, которая считалась центром земли. Впоследствии на этом холме был распят Иисус, и когда сотник Лонгин пронзил его бок копьем, кровь и вода стекли вниз, на могилу Адама; таким образом водою Адам был крещен, а с кровью Христовой получил жизнь вечную. Легенда эта проиллюстрирована на мозаике византийской церкви XI в. в Дафни (около Афин): здесь изображено, как кровь распятого проливается на череп Адама, который от этого пробуждается к жизни и молитвенно поднимает руки. В некоторых православных церквях, в том числе русской, сложилась иконографическая традиция изображения креста, стоящего на некоем выступе или подиуме, внутри которого изображен человеческий череп со скрещенными под ним костями. На Руси эти изображения сопровождала аббревиатура: Г.Г. — «гора Голгофа» и Г.А. — «глава Адамова». Во времена крестоносцев в храме Гроба Господня появилась часовня Адама. Она была устроена под часовней Распятия (11-й станцией), где в скальной породе имеется трещина, связываемая с рассказом евангелиста Матфея о землетрясении, случившемся в момент смерти Иисуса на кресте. Здесь же были погребены первые вожди крестоносцев Готфрид Бульонский и Балдуин I (их останки были удалены греками в 1809 г.).

Итак, ранние христиане не особенно интересовались местоположением Голгофы и гробницы Иисуса. Ситуация коренным образом изменилась в начале IV в., когда христианство из доселе отверженной и гонимой секты внезапно превратилось в господствующую в Империи религиозную, социально-политическую и финансовую организацию. Именно тогда Церковь ощутила настоятельную потребность в наглядных, общедоступных, вещественных памятниках, свидетельствующих об истинности новой религии. В числе первейших таких памятников был найден и идентифицирован Гроб Господень. О том, как это произошло, сообщает уже цитированный нами авторитетнейший христианский историограф Евсевий Кесарийский (ок. 260–340 гг.) в панегирическом сочинении «Жизнь Константина». Примечательно, что автор был почти что свидетелем этого самого открытия.

Сообщив об императорском решении, Евсевий переходит непосредственно к истории гробницы Христа: «Некогда нечестивые люди, или лучше сказать, через них все демонские силы приложили старание скрыть во мраке и предать забвению тот божественный памятник бессмертия, где снисшедший с неба светозарный ангел отвалил камень от душ окаменевших и мнивших найти живого [Христа] между мертвыми, где он изрек благовестие женам и, сбросив камень неверия с их помыслов, вывел их из заблуждения касательно понятия о жизни Того, Которого они искали. Сию спасительную пещеру (to. swt,rion a;ntron) некоторые безбожники и нечестивцы умыслили скрыть от взора людей, с безумным намерением скрыть через это истину. Употребив много трудов, они навезли откуда-то земли и завалили ею все то место. Потом, подняв насыпь до некоторой высоты, замостили ее камнем, и под этой высокой насыпью сокрыли божественную пещеру (to. qei/on a;ntron). Окончив такую работу, им оставалось только на поверхности земли приготовить странную, по истине гробницу душ, и они построили мрачное жилище для мертвых идолов, тайник (sko,tion) демона сладострастия Афродиты, где на нечистых и мерзких жертвенниках приносили ненавистные жертвы. Так, а не иначе думали они привести свою мысль в исполнение, скрывая ту священную пещеру под отвратительными нечистотами... Водимый духом Божьим, он (Константин) не оставил без внимания того места, по умыслу врагов забросанного всякими нечистыми веществами и преданного совершенному забвению, не уступил злобе виновников сего зла, но, призвав на помощь Бога, повелел очистить упомянутое место, думая, что, будучи осквернено врагами, оно должно быть украшено им тем с большим великолепием. В силу этого повеления убежище обмана было тотчас разрушено сверху донизу, жилище заблуждения со всеми статуями и демонами ниспровергнуто и раскопано» (III, 26).

«Ревность императора не ограничилась этим. Материал раскопанного идольского капища, состоявший из камней и деревьев, он приказал взять и бросить далеко от того места, что тотчас же и было исполнено. Но этого еще мало: вдохновенный свыше император повелел до значительной глубины раскопать саму почву на том месте, и землю, оскверненную идольскими возлияниями, вывезти как можно далее оттуда. Немедленно было исполнено и это. Когда же снимали слой за слоем, вдруг во глубине земли, сверх всякого чаяния, показалось пустое пространство, а потом честное и всесвятое знамение спасительного Воскресения. Тогда священнейшая пещера сделалась для нас образом возвратившегося к жизни Спасителя, сокрытая во мраке, она, наконец, снова вышла на свет и приходящим видеть ее представляла поразительную историю совершившихся в ней чудес, делами, громче всякого голоса, свидетельствуя о воскресении Спасителя» (III, 27–28).

«По совершении этого император немедленно сделал благочестивые распоряжения и, дав обильное пожертвование, повелел около спасительной пещеры строить с царским великолепием и богатством приличный Богу молитвенный дом. Предположив это задолго и с величайшей проницательностью сообразив будущее, он приказал архонтам восточных эпархий содействовать в роскошной, великолепной и богатой отделке храма щедрыми и обильными приношениями» (III, 29; подчеркнуто мною — Б. Д.).