Я думала о своей Библии с утра до вечера. Никогда даже близко я не видела такой красивой книги, и мне было трудно поверить, что она действительно принадлежит мне; я носила ее с собой повсюду, хотя и понятия не имела о том, что в ней написано. Когда я не была занята, я перелистывала ее страницы. Мне нравилось рассматривать ее роскошный красный переплет, белую бумагу и напечатанные на ней буквы. Это была единственная вещь, которая принадлежала мне, потому что оба моих платья были заперты в мамином сундуке и я могла надевать их только с ее разрешения; кроме того, я все время помнила о той милой женщине, которая дала мне эту книгу, и знала, что мое и ее имя написаны на первой странице. Когда я принесла книгу и показала ее маме, она тотчас хотела ее запереть, чтобы подождать, пока я вырасту.

– Зачем тебе эта книга, если ты не знаешь ни одной буквы алфавита? – недоумевала она. – Лучше бы эта женщина дала мне денег, чтобы я могла купить одежду или обувь. Твои уже в таком плохом состоянии, хотя я и отдавала их чинить.
– О мама, а мне больше нравится Библия, – возразила я.
Я уже так привыкла к своей худой одежде, что она совсем не волновала меня. К счастью, думала я, мама ничего не знает о платье в горошек. Она бы; ни за что не согласилась отдать его.
– Ну, хорошо, теперь, когда у тебя есть эта книга, надо подумать, куда ее положить; ну, хотя бы вот сюда, на эту этажерку, около сервиза из красного фаянса, здесь она будет в безопасности.
– Но, мама, я не смогу дотянуться до этажерки.
– Неужели ты не можешь смотреть на свою книгу издали?
Тебе незачем трогать ее, пока не научишься читать.
Но я плакала и умоляла маму до тех пор, пока она не разрешила мне хранить книгу у себя.
Целыми днями я не расставалась с ней, а вечером засыпала, обняв ее своими ручонками, поэтому краска и позолота скоро стерлись, но я довольствовалась тем, что перелистывала страницы и рассматривала черные, бессмысленные для меня буквы, и я вспоминала слова женщины о том, как она будет рада, если к ее возвращению, через год, я научусь читать. Она будет очень довольна и, может быть, положит свою руку мне на голову и назовет меня "мое дитя", чего никто никогда не делал– Но я не знала, как учиться. У многих из наших соседей были книги, и они умели читать, только эти книги были на галльском языке, а моя Библия была на английском.
Я вспомнила о Гюго, который изучал английский в школе, но поняла, что бесполезно спрашивать его о чемлибо.
Гюго очень редко бывал дома, а когда он приходил, то садился у огня и, если у него что-нибудь спрашивали, молчал или бурчал что-нибудь. Гюго всегда был вспыльчив и груб. Мама не раз спрашивала себя, что могло так дурно повлиять на него. А я думаю, что виноват он сам, и вот почему. Однажды Гюго сказал что-то резко и ударил Кора, который попытался заступиться за меня, а потом выбежал на улицу, упал лицом на песок и заплакал. В общем, мне было бесполезно ждать от него помощи, а больше я не знала, к кому обратиться. Я говорила об этом Кору, но он тоже не мог найти выход из положения.
Как-то утром я вспомнила, что женщина советовала обратиться к Иисусу, если мне будет очень трудно, и что Он, безусловно, поможет мне. Она говорила также, что Иисус непременно услышит меня, когда я буду говорить с Ним; и я решила сегодня же пойти на берег, где меня никто не услышит, и рассказать Иисусу о своем желании научиться читать. Окончив работу, я побежала в маленький грот, который находился недалеко от дома, и рассказала Иисусу о своих трудностях. Я объяснила Ему, что у меня есть Библия, но я не умею читать, однако я очень хотела бы знать, чему может научить меня эта книга. Я сказала Ему, что не нашла никого, кто показал бы мне буквы, и что если Он так добр к детям, то, может быть, Он смог бы показать их мне и, таким образом, вывести меня из этого трудного положения.
После этого я возвратилась домой, так как было уже поздно. А на следующий день, как только первые лучики солнца заглянули в наше маленькое окошко и коснулись моей головы, я вытащила из-под подушки книгу, пытаясь понять то, что в ней написано. И как же я была разочарована, когда поняла, что сегодня я знаю не больше, чем вчера; слезы из моих глаз так и закапали на страницы.
Но я не хотела останавливаться после первой попытки, потому что женщина сказала, чтобы я рассказывала Иисусу обо всех своих трудностях. Он должен был знать, в чем они заключались. Я снова пошла в маленький грот и еще настойчивее попросила Иисуса научить меня читать.
Но проходили дни, я повторяла свою просьбу – все было напрасно.
Однажды, после очередной стирки, мама попросила меня развесить белье на кустах дрока, которые росли около дома. Я была, как всегда, очень расстроена, но выполнила ее просьбу. Я уже начала думать, что Иисус не услышал меня или что я сделала что-нибудь не так, поэтому я очень хотела, чтобы женщина поскорее вернулась и объяснила, в чем дело. Я взяла из корзинки рубашку Пьера и уже хотела повесить ее на сучок, как услышала голос Кора, который кричал:
– Гуэн, Гуэн, где ты?
– Здесь, Кор! – отозвалась я.
Он примчался ко мне, еле переводя дух.
– Я нашел, Гуэн, я нашел ее, – возбужденно заговорил он.
– Что ты нашел? – спросила я, посмотрев на его пустые руки.
– Того, кто научит тебя читать.
От радости я захлопала в ладоши, уронив рубашку на землю.
– Расскажи мне все, Кор, и быстрее, пожалуйста.
– Хорошо, пойдем со мной, – крикнул он уже на бегу Я догнала его на вершине песчаного холма.
– Посмотри вдоль берега, видишь крышу в 500 метрах отсюда?
– Конечно, вижу. Это дом Жан Брюн.
– Так ты ничего не знаешь? – засмеялся Кор. – Жан Брюн уехала 6 недель тому назад, а теперь в этом доме живет мадам Луад.
– Кто это?
– Этого я не могу тебе сказать, я только знаю, что она вдова и живет одна. А кроме того, умеет читать и писать по-английски.
И Кор широко раскрыл глаза при одной мысли о таком необыкновенном таланте.
– Ты думаешь, она захочет давать мне уроки?
– Во всяком случае, мы можем спросить ее об этом.
Пойдем к ней вместе. Знаешь, о чем я подумал, Гуэн? Я приведу в порядок ее садик, принесу угля или еще чегонибудь, ведь такой мальчик, как я, может быть полезен. Я просто уверен, что она будет заниматься с тобой.
Я бросилась ему на шею.
– Кор, ты такой молодец!
Он был очень доволен, но это не помешало ему продолжить работу, а я пошла поднимать рубашку Пьера и развешивать оставшееся белье.
Однако, раздумывая о всем случившемся, я была немного разочарована. Мне казалось, что Иисус так и не услышал меня и что один только Кор всегда помнит обо мне; но потом я подумала, что Иисус мог подсказать это Кору так же, как Он попросил папу позаботиться обо мне, когда он нашел меня на берегу. Я подумала, что Всевышний мог бы сразу показать мне буквы, что не составило бы большого труда, чем учить меня читать с помощью мадам Луад. Я не сразу сумела понять, почему я не могла научиться без посторонней помощи. Я рассказываю об этом теперь потому, что боюсь не вспомнить об этом позже.
На следующий день мы с Кором отправились к мадам Луад. Я очень спешила, даже хотела побежать и поэтому все время тянула Кора за рукав, заставляя его идти скорее; но когда мы стали приближаться к дому, меня охватил страх, я отстала от Кора и спряталась за его спиной, когда он постучал в дверь.
– Войдите! – услышали мы. Тогда Кор отодвинул задвижку, и мы очутились на пороге.
В домике была одна комната, светлая и уютная. В углу стояла большая деревянная кровать, покрытая лаком. На ней было покрывало, связанное разноцветными квадратиками.
На стене висели полки с различными блюдами, чашками и тарелками, а за каминной решеткой весело горел маленький огонек. Около камина сидела пожилая женщина, очень опрятная, в ситцевом платье и с платочком на шее; она была в очках и читала раскрытую перед ней толстую книгу. Я сразу предположила, что это Библия.
Когда мы вошли, она сняла очки и посмотрела на нас.
– Входите, друзья мои, – пригласила она, – я не знаю вас, но мне всегда приятно, когда меня навещают дети.
Я все еще пряталась за Кора, а он тем временем подошел к самому столу старушки.
– Я Корнелиус Эванс, но чаще меня зовут Кор, – начал он, – а это Гуэн, – и он кивнул в мою сторону. – Мы живем там, на берегу. И, не хвастаясь, могу сказать, что я очень ловкий и могу делать сразу много дел, которые мне доверят, спросите у Гуэн– Если вы хотите, я могу вскопать вам сад, подрезать деревья и даже вести хозяйство.
Впрочем, здесь почти нечего делать, – добавил он, разочарованно глядя вокруг себя.
Мадам Луад была очень удивлена.
– Я не понимаю, Корнелиус, – сказала она. – Почему ты так хочешь работать на меня?
– Гуэн ужасно хочет научиться читать, а нам сказали, что вы хорошо умеете читать по-английски; быть может, вы согласитесь давать ей уроки, а я что-нибудь сделаю для вас, потому что я ловкий и сильный. По крайней мере, я так думаю, – добавил он, потому что вспомнил, как мама говорила ему, что нет на свете мальчика более неповоротливого, чем он.
Мадам Луад улыбнулась и наклонилась, чтобы увидеть меня, так как я все еще старалась, как могла, спрятаться за Кора.
– Значит, это ты Гуэн? – спросила она. – Подойди ко мне, малышка, и объясни все сама. Почему ты хочешь научиться читать?
– Одна женщина дала мне Библию, и я не могу прочитать в ней ни одного слова, а она сказала, что я обязательно должна научиться читать.
– Это английская Библия, – добавил Кор, – и Гуэн хорошо говорит по-английски, а читать не умеет, она даже букв не знает. Но вы же видите, какая она еще маленькая.
– И ты хочешь знать, о чем говорится в Библии, Гуэн?
– Да. Мадам Луад, научите меня, пожалуйста, читать.
– Посмотрим, посмотрим, – ответила старушка, – а когда ты сможешь прийти ко мне?
– Завтра вечером, каждый вечер, – взволнованно ответила я.
– Хорошо. Приходи завтра, и мы постараемся начать.
Ты тоже можешь прийти, Кор, если захочешь.
– Да, но не для того, чтобы учиться читать, мадам. Я не такой талантливый. Во всяком случае, для учебы, – поспешно добавил он.
– Неважно. Если хочешь попробовать, я могу позаниматься и с тобой. У меня были такие же неспособные мальчики, как ты, однако, они научились читать. Так вы сможете вместе приходить и уходить.
– Тогда я согласен. Благодарю вас, мадам, но вам понадобится много терпения, Мадам Луад улыбнулась и сказала, что она надеется на это. После этого мы попрощались с ней и возвращались домой, очень довольные нашей удачей. По дороге я рассказала Кору, сколько раз я просила Иисуса научить меня читать, и это, несомненно, Он попросил мадам Луад давать мне уроки.
Кор долго молчал, и я видела, что он размышляет, поэтому не произносила больше ни слова, ожидая, когда он заговорит.
– Я хочу тебе сказать, о чем я думал, Гуэн, – произнес он наконец.
– Я слушаю, Кор.
– Мне кажется, ты права. Конечно, это Иисус сделал так, что мадам Луад отнеслась к нам с такой любезностью, и на твоем месте, я бы поблагодарил Всевышнего.
Было бы невежливо обращаться к Иисусу только тогда, когда тебе что-нибудь нужно; это то же самое, как если бы мы разговаривали с мамой только, когда голодны или нуждаемся в новой одежде.
– Да, я согласна с тобой, Кор. Сегодня же вечером я пойду и поблагодарю Всевышнего.
Я не знала, что разговаривать с Всевышним можно везде, где бы я ни находилась, и мне казалось, что я обязательно должна была идти в свой маленький грот, где могла говорить вслух и где никто не мог меня услышать.
С этого дня я стала каждый день разговаривать с Всевышним, убеждаясь все больше и больше, что Он здесь и слышит мои молитвы.